— Что нужно Максимке, решать только
мне! — проговорила, передернув плечиком. — И смирись уже, он не
один из вас, — негромко добавила, отворачиваясь от него.
Я собиралась вернуться в дом, ведь
сын уже скрылся за дверьми и с нетерпением ждал меня. Но следующие
слова Глеба заставили остановиться.
— Он оборотень, нравится тебе или
нет! И он должен знать, кем был его отец на самом деле.
От услышанного мои плечи поникли.
Макс — его забыть невозможно, даже если сильно захотеть. Дыра с
размером в кратер до сих пор зияет там, где бьется сердце. Боль
потери, она никогда не уйдет. Утихнет, да, но останется со мной на
всю жизнь, ведь сын так похож на него.
Максимка…. Ему я рассказываю об отце
каждый вечер.
Развернувшись к Глебу, я подошла
настолько близко, насколько могла и, ткнув пальцем в грудь, с
угрозой сказала:
— Я не знаю, для чего ты это делаешь,
но предупреждаю, перестань. Мой сын — обычный ребенок без всяких
там способностей. Заруби себе это на носу!
На этом я посчитала, что разговор
окончен, но Глеб думал иначе.
— Да с чего ты взяла? — прокричал
он.
— Ты сам сказал об этом! — в ответ
прокричала, и на его удивленный взгляд проговорила спокойней: — Ты
сам когда-то сказал, что дети ликантропов умеют перевоплощаться с
самого рождения. А с Максимкой этого еще ни разу не случилось.
Смотря на недовольное выражения
Глеба, я поняла, это не аргумент,, поэтому продолжила.
— Послушай, все, что связано со мной,
происходит неправильно. Стоит только вспомнить, как я спасла тебе
жизнь. Хотя этого просто быть не может. А сила? Ими я не должна
обладать вне территории хранительницы. И что? Вот она! — сказав
это, я приложила ладонь к его груди, ощущая сердцебиение и частое
дыхание, давая ощутить те отголоски, что есть во мне. — А сын? Вы
твердили, что хранительница, как и любая другая человеческая
девушка, рожают исключительно девочек. И что?.. — вопросительно
подняла бровь. — Мой сын не оборотень, просто прими это, и
успокойся, — тихо сказала, отнимая руку отступая.
— Я не перестану пытаться! Слышишь? —
прошептал он, хватая меня за предплечья и встряхивая. — Пока я
рядом, сделать все, чтобы пробудить в нем волка!
— Тогда, боюсь, нам придется
распрощаться, — прошептала едва слышно, опуская глаза ощутив, как
он вздрогнул. Захват Глеба ослабел, и я без проблем отошла от него
и, не имея сил заглянуть в глаза, продолжила: — Боюсь, ты и так
чересчур задержался.