—
Ты забываешься. Я никогда не опозорю Дом недостойным выбором!
—
Даже, если это будет сай? — Фай упрямо выводил брата из равновесия, но теперь я
услышала знакомое слово и сглотнула — они говорили про меня?! Не опозорит
недостойным выбором? То есть выбором меня?
Я
понимала, что запутываюсь во всем, вязну намертво в чуждом образе мыслей и не
могу ничего разобрать правильно. Одни слабые домыслы. Но даже намек на то, что
я являюсь позорным выбором болезненно уколол самолюбие. И вроде мне должно быть
все равно, но, видимо, мои эмоции сыграли злую шутку, и я начала
симпатизировать Рю.
—
Даже так, — резким тоном ответил старший рунит и ушел, не посмотрев на меня.
—
Не слушай его слов, Эль, он каменный вождь.
Нет,
определенно что-то не то было с моим словарем. Я примерно угадывала смысл, но
была не в той ситуации, чтобы догадываться и домысливать. Один неверный вывод,
и я могу лишиться жизни.
—
Фай, я не уверена, что имею право обижаться на кого-то из вас. Вы спасли меня
от смерти. Восстановили здоровье (про укрепленный скелет я промолчала).
Проявляете заботу, хотя мои соотечествинники бросили меня.
На
последней фразу Фай отвел глаза. Мои самые худшие догадки начинали всплывать
одна за одной. Соотечественники скорей всего и понятия не имеют, где я. Никто
не связывался с моим подразделением. Забота и внимание — причина кроется в этом
загадочном слове «сай», как и то, почему мне помогли сверхмеры и улучшили
физику тела. Но это все мне нужно подтвердить, а не сидеть и накручивать себя.
—
Мы чтем Слово и не можем бросить живое создание в беде. — Фай понял мой
незаданный вопрос и продолжил: — Но наше общество имеет строгую иерархию,
поэтому есть правила, которые нужно соблюдать.
«Поэтому
мы отдадим тебя алулиму».
—
Ты скучаешь по дому?
Я
дернулась, как от пощечины. Это была не просто тоска, ведь там, на Астероидах,
осталась вся моя жизнь. Да, она была простой и тяжелой, но она была полностью
моя и ничья больше! А теперь... Теперь случилось то, чего я так боялась все эти
года — я осталась совершенно одна. Воздух застрял в легких, и я закашлилась.
Фай быстро всунул мне в руки чай и приказал пить. Напиток обжег небо, но не
сильно, стек вязко по гортани вниз и подарил горьковатую сладость рецепторам. А
еще он напомнил мне наш домашний чай, который мы пили только по выходным.
Растили его сами, в специально купленной за приличные деньги оранжерейном
контейнере. Старый семейный риутал, который остался, как память о матери.
Конечно, это был ужасный суррогат, скорее сорняк, ведь этот напиток даже на
Земле стоил слишком дорого.