— Эль, не бойся, пожалуйста, — тихо прошептал
на ухо, не распознав истинные причины моего странного самочувствия.
Я попыталась взять себя в руки и кивнула в
ответ, немного отстраняясь от его сильного тела. Сейчас мне нужно было
свободное пространство.
— Я не намерен ждать вечно, — вернул в
реальность голос алулима. — Подойди ко мне, сай!
Я расправила плечи и уверенно спустилась по
трапу, прошла к высокому мужчине и остановилась, глядя прямо в его серебряные,
почти белые, глаза. Он тоже смотрел, не отводя взгляда, изучая мои непривычные
черты.
Не верил.
Это читалось слишком отчетливо в выражении его
глаз, в ухмылке на губах. Даже жест, которым он мне пододвинул Каплю, был снисходительным,
лишенным какого-либо интереса. Алулим ждал, как надежды Рю умрут вместе с моим
прикосновением, как он на глазах у его младшего брата, у всей команды Иннику и
ее самой, у вестников, среди которых был человек так ненавидящий Ура, растопчет
их Дом.
Во мне что-то билось внутри, рвалось наружу.
Злость? Не знаю. Чувство было плотнее и глубже: не дымовая завеса от огня
раздражения, а горечь на языке. Обида? Возможно, да. Мне было больно смотреть в
эти бесцветные глаза, полные надежды на мщение.
Я подняла ладонь над холодным боком конуса,
который выглядел безжизненным куском неизвестной мне материи, и закрыла глаза,
отсекая все ненужные взгляды и чужие эмоции. Я не дам раздавить братьев. Если
Рю верит в меня, то и я не стану сомневаться.
Два удара сердца. Дрожь в подушечках пальцев,
когда они прикоснулись к Капле. Несильный удар тока по прижатой ладони.
Тепло... Жар... Треск... Низкий гул в ушах. И тихое — «не может быть...»
Когда я медленно открыла глаза, то замерла,
пораженная увиденным — Капля ожила. Она уже не выглядела безжизненной материей,
пластины ее слегка раздвинулись, показывая голубоватое нутро, что сейчас слегка
мерцало. Причудливый лабиринт рисунка опоясал всю форму. Из нутра шел мерный
гул, в котором угадывались толчки. Их амплитуда и звук так походили на
сердечный ритм, что я засомневалась в своих выводах про неживое.
Капля будто дышала вместе со мной, а потом
слегка затрещала, щелкнула пластинами и раскрылась больше. В то же мгновение
все ее углубления наполнились чем-то жидким и на сухую землю полилась тонкой
струйкой вода.