— Я готов, сэр, — пискнул я, напуганный багровым отблеском в
глубине глаз Снейпа. Видимо, он сообразил, что пугает меня, потому
что отвернулся и резко выдохнул, а когда опять повернулся ко мне,
то выглядел уже как обычно — спокойным и сосредоточенным.
— Взлетайте, Поттер.
Решившись, я легко оттолкнулся, и метла послушно оторвала меня
от земли. Изо всех сил вцепившись в древко, я старался удержать
равновесие и подавить панику. Однако Снейп был рядом, и это меня
успокоило настолько, что я смог расслабиться и сконцентрироваться
на самом полёте.
Поначалу я болтался между небом и землей, как мешок с картошкой.
Но постепенно моя метла выровнялась, я приноровился сидеть на не
слишком удобном древке и ощутил, наконец, как это здорово — лететь
вдогонку за заходящим солнцем, чтобы ветер в лицо, чтобы
проносились внизу дорожки и лужайки, а рядом летели два самых
близких мне в этом мире человека.
Снейп вернулся в свои покои, бросил на полку три уменьшенные
метлы, снял мантию и со вздохом облегчения опустился в кресло возле
камина. Ему не нужна была метла, чтобы летать, но ради Поттера он
сел на это нелепое средство передвижения и теперь расплачивался
болью в пояснице. Скорее всего, у Поттера тоже спина болит с
непривычки. Надо будет зайти к нему перед сном.
Декан слабо улыбнулся. Какой, однако, счастливый вид был у
мальчишки, когда метла, наконец, подчинилась ему! Упорный ребёнок,
надо признать. Другой на его месте испугался бы, распсиховался и
бросил, а он всё-таки полез на метлу, хотя только утром, во время
урока, пережил сильнейший стресс.
Подумав о Роланде Трюк, Снейп почувствовал, как закипает в груди
гнев. Как вообще эта курица умудряется обучать первогодок полётам,
не объясняя им элементарных вещей? Или она полагает, что достаточно
взгромоздиться на метлу, и всё, ребёнок полетит? В большинстве
случаев так оно и бывает, конечно. Дети из волшебных семей
более-менее знакомы с полётами. А маглорожденные? Или маленькие
волшебники, которые росли в магловских семьях?
Мысли Снейпа повернули в другом направлении. Маглорожденные
приходят в волшебную школу, не владея обычными для магов навыками
вроде письма пером. Декан Слизерина прекрасно знал эту проблему и
каждый год поручал своим старостам выделить несколько свободных
вечеров для обучения новичков сносно обращаться с письменными
принадлежностями. Именно поэтому у слизеринцев вполне читаемый
почерк, в отличие от тех же гриффиндорцев, чьи работы иной раз
невозможно разобрать без магии. Минерва не считала нужным
обременять себя такими мелкими заботами.