Тем временем виконт развернулся и
подбадриваемый улюлюканием и обидными выкриками с трибун, яростно
рыча, снова бросился на меня. И снова промахнулся.
Я, легко сместившись в сторону, опять
оказался у него за спиной, но в этот раз простой потерей перьев мой
противник не ограничился.
Короткий выпад — и острие моего
клинка пронзило точку в районе коленного сгиба его левой ноги. На
что толпа громко охнула.
Все. Шутки закончились. Началось то,
ради чего они все здесь собрались.
Я бил аккуратно, чтобы виконт раньше
времени не истек кровью. Но крови все равно было много. На песок
под ногами моего соперника упали первые темно-бурые капли.
Вздрогнув, виконт развернулся на
месте и попытался сделать новый выпад, но тут же сбился с шага. Я
услышал его приглушенный стон. Он машинально потянулся левой рукой
к ране, но вовремя взял себя в руки. Неплохо. Сын графа чемпион
турнира не должен показывать слабость.
— В чем дело, виконт? — безмятежно
улыбаясь, спросил я. — Вам плохо?
Ответом мне было рычание и резкий
выпад его меча. Из-за ранения он получился корявым и уже не таким
быстрым. Но прежнему Максу хватило бы и этого, чтобы словно
куропатке оказаться на вертеле.
Я же плавно отвел длинный клинок
виконта, с шелестом скользнувший по лезвию моего, и ответным
выпадом пронзил узкую брешь, образованную между его левым
наплечником и кирасой. Жало моего клинка вошло неглубоко, но этого
хватило, чтобы вывести левую руку виконта из строя.
Трибуны словно гигантское
многоголовое чудовище отозвались громким гудящим выдохом на мой
выпад.
В этот раз мой противник не смог
сдержать стон. Отшатнувшись, он сделал шаг и выставил перед собой
меч. Тяжелый полуторник в его правой руке слегка подрагивал. Сквозь
прорезь забрала вырывались клубы пара. Ярость виконта куда-то
улетучилась. Похоже, сегодня он впервые почувствовал, что такое
настоящая боль. Кровь, обильно орошавшая песок под его ногами,
стремительно покидала тело.
Не прошло и нескольких минут, а наши
роли кардинально поменялись. Теперь виконт из нападающего
превратился в защищающегося. На трибунах, судя по испуганным и
недоумевающим выкрикам, это тоже понимали.
Краем глаза я следил за реакцией
папаши моего противника. Должен заметить, он держался неплохо. Его
волнение выдавал лишь взгляд. В его темно-серых глазах я увидел
изумление, неверие, а еще в них был страх… Я его понимаю. Он прибыл
сюда, чтобы насладиться зрелищем того, как его первенец и наследник
триумфально убивает своего обидчика. Но никак не наоборот.