Задумался что-то я. Дрейкус больше не дрыгается. Кончилась моя
эпопея с Рэ. Вычёркиваю из жизни и занимаюсь другими проблемами.
Завтра слетаем в Нири, послезавтра – наверх. Там как раз войско
первоярусной знати подходит. Надо бы сообщить мэлам, что им больше
незачем и не за кого сражаться. Надеюсь, у военачальников хватит
мозгов принять предлагаемую Инфантиной амнистию.
Всем, кроме представителей мятежного клана Рэ, Фая, что мы уже
обсудили в совете, дарует своё императорское прощение. Это должно
сработать. Ну, а не сработает, так Асторэ вот-вот завершит подъём.
Вместе с Вольными и ополчениями с других ветвей яруса мы врага
разобьём. Но этот кровавый вариант я даже рассматривать не хочу. Не
совсем же они там дебилы, не пойми ради чего лезть на превосходящую
во всех отношениях армию, в которой – на минуточку – имеется ко
всему ещё и девять демонов.
Ну, а решим внутренние проблемы, так и подходящую к корням армию
Нири разворачивать станем. Хотя, и тут верю, что битвы не будет.
Нирон хотел мира, он его получил. Пусть и на наших условиях. В
послании всё изложено простым языком: не лезете к нам, мы к вам
тоже не лезем. Подозреваю, что бояться нам теперь нужно не Нири, а
тех, кого боятся сами соседи. Амбиции местных царьков нынче отходят
на второй план, уступая разборкам богов-игроков, чьи избранники из
кожи вон лезут, чтобы пробиться в финал. Девяносто дней – большой
срок. Расклады могут ещё много раз поменяться, и это не только я
понимаю.
***
– А вы, небось, думали, что мне в кайф живётся такому
здоровому?
Кое-как протиснувшийся в холл ратуши великан, сложив ноги
по-турецки, сидел на полу. Остальные восемь попаданцев, включая
меня, с комфортом расположились в принесённых сюда загодя слугами
креслах. Никаких иных помещений, способных принять первый "слёт
ангелов" в центре города не нашлось – Хосе тупо не мог попасть
внутрь из-за узости дверей, да и потолки здесь высокие.
– Тоже мне проблема, – скривился Чеча. – Ты любую дверь, если
надо, вынесешь.
Разговаривали свободно, в полный голос. Оказавшийся ирландцем по
фамилии Кин Сэмюэль объяснил, что почувствует, если кто-нибудь
попытается нас подслушать, хоть ушами, хоть при помощи дара.
Впрочем, в ратуше сейчас кроме нас никого не осталось. Специально
попросил разойтись всех пораньше. Вечер короток, ночью надо хоть
немного поспать, а обсудить нам предстоит многое.