Вот вам и неуязвимость. То, что невозможно для обычного
бронебоя, для умеющего прямо на шурсе каменеть вместе с оружием
Чечи всего лишь сложно и долго. А ведь он мог бы теоретически
ударить и по глазам. Ловкости хватит, чтобы ускоренным забраться
наверх прямо по телу гиганта.
– Гвидо, убери рану.
– Всё же раной называть эти царапины слишком громко, – встал на
защиту своего посрамлённого друга Габен. – По большому счёту
Василий не нанёс Маркесу никакого вреда. Незначительные болевые
ощущения не мешают сражаться.
– Параллельно сражаться с другими противниками – не спорю, –
согласился я. – Но один на один у Хосе шансов нет. Надо учесть это.
В чужой команде запросто может оказаться и бронебой в том
числе.
– Про нет шансов не соглашусь, – продолжал гнуть своё уязвлённый
выявленной слабостью друга Габен. – При силе Маркеса достаточно
единственного точного удара...
– Ставлю на Чечу свою девственность против твоего стыда, –
весело перебила француза Тола.
– Поединка не будет, – немедля, закрыл я тему, пока горячие
парни не подхватили спор.
Свою девственность. Сказанула тоже. Но шутки со стороны Толы –
хороший знак. Похоже, хандра отпускает девчонку. Возможно, смерть
Дрейкуса, как свершённая месть, вытянула из нашей королевы огня
скопившийся негатив. Давно не видел её улыбающейся, пусть и так
хищно, как сейчас.
– Ладно, давай, что ты там ещё проверить хотел, – пробасил Хосе,
чью ранку с ноги Гвидо уже успел вывести.
Подозреваю, великан и сам прекрасно понимает, что против Чечи
ему ничего не светит. Одного точного удара, возможно, и хватит, но
этот точный удар нанести у пусть и проворного для своих габаритов
гиганта нет шансов. Уж я-то знаю, какими медлительными черепахами
становятся все вокруг, стоит только врубить шурс.
– Хорошо. Ты готов потерпеть? Будет больно. То есть, может быть
будет.
– Да уж вытерплю как-нибудь. Не сеньорита же.
– Чего он сказал? – толкнула Тола в плечо Диего, зная, что эти
двое любители вставить словечко-другое на своём родном языке.
– Сказал, что не девушка.
– Это на мой лист что ли камень? – процедила сквозь зубы
Джи.
– Остынь, Тола, – пришлось вмешиваться вечно пасущему
вспыльчивую сестру Ферцу. – Не цепляйся на ровном месте.
Хорошо хоть, что всё это тихо. Не хватало мне ещё при таком
количестве зрителей успокаивать Толу. Тут ведь не только ангелы и
друзья. Тот же отец блзинецов Дастов, специально мной приглашённый,
человек, при всей своей преданности, всё-таки посторонний. С
Брахамом Дастом нас связывают чисто деловые отношения. Он мой
командир штурмовой бригады десантников, я его маршал.