— Макс, только без обнимашек, —
предостерег я здоровяка, когда тот оказался в двух шагах
от меня. — У меня, кажется, ребра сломаны.
— Точно Серый, — нацепив
на свою морду идиотскую улыбку, сказал Макс. — Дружище,
как же я рад тебя видеть.
— А уж я-то как рад, —
бледно улыбнувшись, проговорил я. — У вас как, все
спокойно? Надеюсь, место для меня найдется?
Ответить ему не дал ураган, что пролетел
мимо парня и повис на моих плечах, обильно заливая
их слезами. Я сжал челюсть, лишь бы не заорать
от боли, и тепло обнял Алену. Девушка,
не сдерживаясь, ревела в голос и только сильнее
сжимала меня в объятиях. Макс радостно скалил зубы, находясь
в паре метрах, а спустя несколько секунд, рядом
с ним появился Михаил и Женька. Оторвать от себя
Алену оказалось непосильной задачей. Все что мне удалось, так это
немного передвинуть ее в бок, чтобы можно было хоть
как-то идти вперед. Никаких разговоров не было,
но я очень четко ощущал радость окружающих,
да и сам был на седьмом небе от счастья. Таким
составом мы дошли до нашего ангара, а возле него уже
стояли боевые пенсионеры с оружием и часть людей Мишы.
Они о чем-то громко спорили, но завидев меня, многие
потеряли дар речи. Кажется, меня уже успели похоронить.
В полной тишине, нас с девушкой
сопроводили в ангар, а уж там от довольных
возгласов можно было оглохнуть. Люди действительно радовались, что
я оказался жив, и это было чертовски приятно. Женщины
тут же стали суетиться и готовить перекус,
а я аккуратно присел на капот хорька, и тихо
выдохнул сквозь сжатые зубы.
— А где Стас со своей девушкой?
— спросил я, когда смог хоть немного расслабить хватку
Алены.
После моего вопроса, все улыбки внезапно
угасли, и мне почудилось, что по затылку прошел ледяной
ветер.
— Он ушел, — отведя глаза, тихо
сказала Олеся.
— Не понял, — тут же
нахмурился я.
— Его девушка, она не выжила, —
глубоко вздохнув, произнес Женя. — Сначала все было хорошо,
а потом она, так и не придя в сознание, стала
быстро угасать. Буквально через двадцать минут после нашего приезда
ее не стало, а Стас, он не смог этого
пережить. Мы ее сожгли, проводили, и мне казалось,
что он справится, но он не смог. Вчера
он вышел наружу и покончил с собой. Оставил только
письмо.
Я не мог поверить в то, что
услышал. Это просто не укладывалось в голове. Только
сейчас мой взгляд зацепился за лист бумаги, что свернутым
лежал на столе и, привстав, я протянул руку
и подтащил его к себе. Я не хотел его
открывать. Я боялся прочитать то, что там написано,
но и поступить по-другому просто не мог. Это бремя
ответственности оно заставляет делать странные вещи. Листок
развернулся, и я принялся внимательно вчитываться
в каждую строчку написанного.