— Сейчас у меня нет ответа на твой вопрос, но мы постараемся это
выяснить. На данный же момент в твоих интересах прекратить реветь и
последовать со мной в аврорат для дачи свидетельских показаний, —
произнёс подошедший к ним светловолосый.
Так и получилось, что оба ребёнка оказались в аврорате, очень
быстро того, который настоящий, куда-то увели, и более он, Гарри,
его не видел. Затем пришёл и его черёд, и каково же было его
изумление, когда его отвели в столовую, а затем перед ним
материализовалась одуряюще вкусная даже на запах капуста с мясом,
кусок пирога и здоровенная кружка с компотом. После ужина его
отвели в, как оказалось, казарму и, показав на одну из пустых коек,
посоветовали принять душ и лечь спать. На подушке мальчик обнаружил
чистую, явно не по его росту футболку, полотенце, зубную щётку,
пасту и гель для душа, совмещённый с шампунем. На дверь в душевую
кивком указал дежурный, и мальчик почёл за лучшее прислушаться к
совету старших.
Тёплая вода и удобная — не чета той, что у Дурслей, — постель
сделали своё дело. Хотя, возможно, причиной всему было то, что по
совершенно необъяснимой для себя причине едва переступивший порог
аврората ребёнок враз успокоился. Он и сам не понимал, почему так.
Просто ему ТУТ было легко и спокойно. Правда, ночью снилось что-то
тревожное, но что именно, он не запомнил, и только дежурный видел,
как где-то между третьим и четвёртым часами ночи он заворочался, а
когда с его губ сорвался едва слышимый то ли стон, то ли всхлип, к
нему подошёл один из бойцов, вернувшийся с дежурства смены.
Подошёл, присел на край кровати и бережно несколько минут
поглаживал по плечам.
— Добрый ты, Рик, и ведь не скажешь, что ты едва ли не самый
грозный из нас.
— Он просто ребёнок, Майлс, ребёнок, чью жизнь искалечила эта,
будь она трижды проклята, война. Не мне тебе напоминать, сколько
наших полегло из-за этих, будь они трижды прокляты,
политиканов.
— Согласен, но всё же интересно, чей он?
— Я слышал, как его светлость лично допрашивает Дамблдора.
Молчит, скотина, опять ради его интересов дети гибнут, ух, ненавижу
гадину.
— Ну тише ты, вот проснётся малой, расспросим что да как, всё и
узнаем, это ведь он по малолетству думает, что не знает ничего, на
деле же у него в голове столько всего интересного, что и
представить-то сложно.