Взяв за руку, он закинул ее себе на
шею, чтобы я ухватилась, а после поднял, отнимая от теплой мягкой
кровати, и понес к столу, куда усадил, снова покрывая губы и шею
поцелуями, плавно опускаясь ниже. Пальцы скользнули к чулкам, ловко
отстегивая их, а после расплетая ремешки туфелек, скидывая обувь на
пол вместе с ненужной тканью.
Я откинулась назад, упираясь ладонями
о столешницу. Теплые лепестки пламени сорвались со свечей и оплели
похолодевшие руки, исчезая в них и погружая каюту в полумрак,
освещаемую лишь белым лунным светом, который пробивался сквозь
раскрытые трепещущие шторы и распахнутые створки дверей балкона, из
которого в помещение врывался прохладный ветер, окутывая наши
взволнованные тела.
Снова губы накрыли мои, а рука
опустилась на поясницу, удобнее устраивая на столе. Послышался
металлический звук снимаемой пряжки ремня, а я все-таки избавила
его наконец от рубашки, с которой он не хотел расставаться, по пути
скользнув пальцами по плечам и спине, отчетливо ощущая, как
менялось его дыхание, и снова оперлась руками о стол.
Ткань нижнего белья все-таки пала
жертвой последней преграды, ведь Гранд просто не захотел снимать
оставшийся элемент одежды, избавившись от него силой.
Виктор прекратил поцелуй, заглянув в
глаза, тяжело дыша, как и я. Пальцами нежно провел по лицу, а
другой рукой шире развел мне ноги, удобней устраиваясь. У меня от
одного предчувствия по телу пронеслась волна нетерпения, пробуждая
взять инициативу и поторопить. Кожей ощущала жар тела партнера,
жадно поглощая его, как губка, и мелко дрожа от желания получить
больше огня, больше человеческого пламени…
Мужчина опустил голову на мое плечо,
шумно вдохнул, сильнее сжав руку на бедре и второй перехватив за
поясницу, резко и с силой входя, отчего я вздрогнула и выгнулась,
прижимаясь грудью к его груди, и тяжело вздыхая, пальцами оставляя
глубокие борозды от когтей на деревянной поверхности стола. Я
прикрыла глаза, запрокинув голову, и закусила губу, сцепив зубы,
чтобы сдержать вырывающий стон, от накрывших ощущений, казалось
давно позабытых.
Он постепенно ускорялся, уже не
сдерживаясь и разрывая спокойную гармонию, которая накрывала нас
минутами раньше.
— Моя ящерка, — хриплый шепот на ухо,
а следом касание губ на шее. — Только моя…
Каждое нарастающее движение забирало
все больше воздуха, заставляя задыхаться, а стол угрожающе
скрипеть, пока Гранд не решил перенести действие обратно на
кровать.