После
расслабляющих процедур Карина заметно повеселела. Даже огонек в глазах
появился. Мы хотели зайти куда-нибудь поесть, но тут подруге позвонил ее
бешеный начальник, который о работе думает двадцать четыре часа в сутки, и потребовал,
чтобы она срочно ехала в офис.
–
Он у тебя совсем охамел. Тебе хоть доплачивают за сверхурочные? – возмущенно
поинтересовалась я.
–
У меня хорошая премия. Да и не такой уж он плохой. Зарплату всегда платят
вовремя, а если нужно отпроситься, то всегда отпускают. Мне сейчас не помешает
чем-нибудь заняться, так что я даже рада, – отмахнулась Карина. – Вечером
созвонимся. Расскажешь, как прошел семейный ужин.
–
Да что там интересного может быть? – фыркнула я в ответ.
Папины
игры уже в печенках сидели. Вот зачем, спрашивается, ему весь этот спектакль?
Женил меня, и ладно. Так нет, ему фиктивного мужа на семейных ужинах подавай.
–
Все, я побежала. Пока.
–
Пока.
***
На
второй семейный ужин в обществе Руслана я шла с опаской. Интуиция редко меня
подводила, а сейчас просто вопила о подставе. Папа никогда просто так ничего не
делает. Только предугадать его действия редко удавалось. До креативности его
мышления я еще не доросла.
Я
взглянула на Руслана, но тот был спокоен, как скала. Лишь посматривал на меня
лукавым взглядом и ухмылялся чему-то. Стойкое ощущение, что муж что-то
скрывает, не давало мне покоя. По-хорошему, прижать бы его к стенке и допросить
с пристрастием, но пока нет доказательств, не стоит и пытаться. Этот жучара
точно не расколется.
–
Такое ощущение, будто мы не к твоим, а к моим родителям идем. Ты чего так
напряглась, мартышка? – насмешливо поинтересовался Руслан, когда я смерила его
очередным подозрительным взглядом.
–
Я на тебя посмотрю, когда папа следующий фокус выкинет, – пробурчала я,
нахмурившись.
Мы
уже подошли к дому, но заходить в логово великого интригана не хотелось. Хоть
договор я изучила досконально, чувство, что где-то что-то я пропустила, осталось.
–
А по-моему, у тебя замечательный папа. С ним не соскучишься.
–
С ним нужно все ходы наперед просчитывать, хоть это и невозможно. Знаешь, как
он в шахматы играет? Поначалу строит из себя дурачка и явно проигрывает. Ты уже
празднуешь победу и ликуешь. Думаешь, что вот сейчас этот непобедимый соперник
будет повержен, а потом все резко меняется и тебе в два хода ставят мат. А ты
рвешь и мечешь. И шахматы эти дурацкие хочется ему об голову разбить, – рычала
я, вспоминая все свои поражения.