Изучив принесённую с собой карту, Гарри убедился, что декана
поблизости нет, так что он мог провести остаток дня в своей комнате
с Блейзом и Тео, которые оба проявляли активный, хотя и осторожный
интерес к кампании Гарри. Она оказалась даже более увлекательной (и
нервирующей), чем Гарри предполагал. У него появились союзники,
причём слизеринцы подружились с единомышленниками с других
факультетов. Тео и Блейз даже встретились с Фредом и Джорджем и
разработали для Гарри более занятные стратегии. Они также придумали
много шуток, но Гарри попросил их воздержаться — он знал, что
ублюдок обвинит его, и решил, что злить Снейпа — не самый блестящий
из планов, независимо от того, насколько весело было бы видеть
Снейпа с розовыми волосами.
***
На следующее утро, когда за завтраком все получали почту,
прилетела школьная сова с письмом в красивом красном конверте, при
виде которого Тео и Блейз побледнели.
— Что случилось? — спросил Гарри.
— Открой его. Быстро. Если ты этого не сделаешь, он взорвётся, и
будет намного хуже.
— Хуже, чем что?! Что произойдёт?
— Гарри, это громовещатель, не задавай вопросов, просто открой
его, пока он не взорвался!
Ещё более неохотно, чем когда-либо, Гарри осторожно вскрыл
конверт и подскочил в изумлении, когда гневные слова заполнили весь
Большой зал, заставив многих учеников закрыть уши:
ГАРРИ ПОТТЕР! ЕСЛИ ВАС НЕ БУДЕТ В МОЁМ КАБИНЕТЕ ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ
МИНУТ, ПОЛУЧИТЕ НЕДЕЛЮ ОТРАБОТОК, ЗАПРЕТ НА КВИДДИЧ И ДВАДЦАТЬ
БАЛЛОВ СО СЛИЗЕРИНА ЗА КАЖДЫЙ ЧАС, НА КОТОРЫЙ ВЫ ОПОЗДАЕТЕ. СОВЕТУЮ
ПОТОРОПИТЬСЯ. ИСКРЕННЕ ВАШ, СЕВЕРУС СНЕЙП.
— Ой, — всё, что сумел сказать Гарри в тот момент, когда на него
уставилась вся школа.
«Похоже, я — Германия, и это мой Версальский
договор*».
Снейп, в частности, внимательно наблюдал за ним, поэтому Гарри
на мгновение встретился с ним немигающим и гордым взглядом.
«Мне всё равно. Мне не страшно. Я не боюсь».
— Знаешь… может, тебе лучше пойти, Гарри? — осторожно спросил
Тео.
— Да, думаю, можно с уверенностью сказать, что этот раунд
выиграл профессор, — добавил Блейз.
— Он сжульничал, — возмутился Гарри. Тем не менее, он встал и,
скрывая дрожь, сцепил руки. Уходя, он заметил, что близнецы стояли,
прижимая воображаемые шляпы к сердцам, словно наблюдая за
похоронным кортежем. Это дало Гарри силы улыбнуться, когда он
двинулся навстречу своей судьбе, торопливо шагая, чтобы
самообладание не ускользнуло, прежде чем он покинет зал. Хотя его
синяки поблёкли и стали весьма живописными, но уже не болели, а вот
ребро пилила тупая боль. Кроме того, Гарри не смог дотянуться до
некоторых из наиболее болезненных отметин, чтобы очистить их, и они
гноились и так и не зажили за те две недели, что он провёл в
Хогвартсе, так что Гарри пришлось привыкнуть сидеть на стульях,
подавшись вперёд, чтобы ничего не задевать спиной, и стараться не
лить на спину воду в ду́ше. Что бы Снейп ни планировал для него,
это наверняка будет болезненно.