О, арбалетная стрела! Воткнута в землю недалеко от тела угрюмого
воина. Похоже, стрелок целился во вновь прибывшую воительницу. Но
не попал. Девица отбила её в полёте? Ну сильна! Пожалуй, не буду с
ней ссориться. Ещё порежет на ленточки между делом…
Второго выстрела не было, потому что кто-то прикрыл нам спину.
Кто?
Я присел рядом с трупом и провёл пальцами по рассечённому горлу
арбалетчика. Кто бы это ни сделал, он постарался не оставлять
лишних следов. По крайней мере, на теле жертвы. Магией не пахнет.
Птица? Я поднял голову, прикидывая траекторию полёта. Возможно…
Кто-то где-то пролетал… Если моим спасителем был некто пернатый, то
он сделал это «на ходу» — ни на одной близлежащей ветке, откуда мог
бы спикировать крылатый убийца подходящего размера, снег не был
потревожен. Из ниоткуда в никуда. Птичка, значит? Быстро густеющая
на морозе кровь плёнкой облепила пальцы. Птичка… Я бы поверил, если
бы… Если бы не странный всплеск Пространства, погладивший мой висок
во время схватки. Словно занавеска на окне приподнялась, пропустив
чей-то любопытный взгляд, и снова вернулась на место…
Выпрямляюсь и грозно спрашиваю:
— Чья Тропа нарушила покой этого места и мой покой?
Покажись!
Пауза. Небольшая, но какая-то… укоризненно-насмешливая. Только
не…
Гладь морозного воздуха помутнела, поросла белоснежными
кружевами, похожими на узоры инея, вздрогнула и разлетелась в
стороны радужными искрами. Ничего не скажешь, эффектно! Впрочем,
та, что ступила на поляну, когда последняя крупица замороженного
Пространства исчезла в недрах сворачивающейся Тропы, не нуждалась в
излишнем приукрашивании своих действий. И вообще в украшательстве
не нуждалась…
Ростом примерно с меня, но на этом сходство и заканчивается.
Лазурь бесконечно мудрых и лукавых глаз обрамлена веерами длинных
белоснежных ресниц, на кончиках которых подрагивают кристаллики
снежинок, но не тех, что сыплются с неба по три месяца в году (а
бывает, и дольше), а созданных ювелирной магией. Последний «всхлип
моды» в Домах? Когда я уходил, сие украшение категорически не
принималось тамошним обществом… Ореол белых — до голубизны — мелко
завитых локонов. Кожа жемчужно-розовая, гладкая, как полированная
сталь: кажется, что на ней ни единая капля воды не удержится. На
губах, подчёркнутых помадой цвета самой спелой вишни с отливом в
синь, небрежно расположилась вежливо-вызывающая улыбка. Черты лица
настолько сообразны друг другу, что ничего нельзя отнять и не
хочется прибавить. Королева снегов и крови… Очень горячих снегов,
надо сказать: хотя она зябко скрестила руки на груди под накидкой
из шкурок полуночных лис, во всей позе чувствуется напряжение
сжатой пружины: вот-вот взорвётся невероятным движением, и тот, кто
не успеет отскочить… рискует быть уничтоженным. Окончательно и
бесповоротно. Но такая участь покажется ему желанной…