Не было в деревне семьи, которой рано или поздно не понадобилась бы моя помощь.
Это только поначалу тётушка Камила сама лечила принявших нас кочевников.
Мазями, припарками и настоями. А я, как
только пришла в себя, начала ей в этом помогать и уже вскоре все заметили, что
зелья, которые готовила я, помогают больным намного лучше.
Всё изменилось после того, как старый пёс вождя заснул под гружёной
телегой, и колесо прошлось как раз по
рёбрам несчастного животного. Никогда не забуду как он тихонечко скулил от
боли, а по собачьей морде стекали крупные капли слёз. Я очень любила этого пса,
большого и добродушного, виляющего пушистым хвостом и благодарно заглядывающего
в глаза, когда мы делились с ним остатками обеда.
Я сидела рядом с ним и плакала, гладя его по мягкой,
пушистой голове. Тётушка, да и другие говорили, что ему уже ничего не поможет,
лучше добить, чтобы не мучился. А меня вдруг взяла такая злость. Какой же я целитель, если даже простую собаку
не могу вылечить? Мои руки вдруг стали светиться голубым. Этот свет впитывался в тело собаки, прямо на
глазах затягивались раны, а я приговаривала:
- У меня никто не умрёт!
Тётушка тогда сильно испугалась, схватила меня и Мальву в
охапку и хотела бежать, но к ней пришёл вождь племени, они долго говорили.
Вождь уговаривал тётушку остаться, терять целителя, обладающего магией, ему не
хотелось.
В конце концов, они
договорились, что всё племя поклянётся не выдавать нашей тайны, а я буду их
лечить. Правда для всех целительницей по прежнему была тётушка, а я считалась
её ученицей, помощницей. Никто из пришлых даже не мог догадаться, что это
именно я лечу всю деревню, а не милая пожилая леди в полинявшем от времени
чепце.
Со мной тоже была проведена беседа, тётушка просила, умоляла
никогда не применять мой дар при посторонних и никому о нём не рассказывать.
- Милая, это может быть очень опасно. Тебя могут выкрасть и
силой заставить лечить, на кого укажут, получая за это большие деньги!
Возможно, именно поэтому, она хоть и не одобряла мои
пристрастия к верховой езде, стрельбе из лука и боевому искусству кочевников,
но разрешала мне все эти вольности, понимая, что однажды это поможет мне
защитить себя. Правда, сначала мне нужно
было сделать уроки по изящному письму или прочесть очередную главу из книги,
которые тётушка покупала по случаю, в тех городках, мимо которых мы иногда
проезжали. Поэтому я одинаково хорошо владела и пером и луком.