Я бросилась следом за мужчиной, пытаясь
предупредить об опасности:
– Стой, господин Грахиаш! Там зло!
Он меня не послушался, лишь хмуро
сверкнул глазами и продолжил путь. Переступив порог приюта, виконт ещё успел
пройти часть коридора, потом замедлился и, ещё не осознавая случившееся, вдруг
повалился на пол.
Заглядывая в открытую входную дверь, я
ощущала, как зло тянется ко мне, пытаясь выгрызть душу. Рядом толпились люди:
кто-то из детей и даже наставница малышей. Только кого я не теребила, не
уговаривала, никто не спешил на помощь проверяющему, недоумённо таращась через
порог на неподвижное тело.
Я же каким-то неведомым чутьём решила,
что магу нельзя долго находиться в объятиях зла. Нельзя! Оно его просто выпьет…
И я рискнула сама.
Даже успела добежать до беспамятного
мужчины, схватила его за руку и потянула в сторону выхода. Да если б даже зло
меня не тронуло, я и тогда не осилила этакую тяжесть. Сдвинуть с места и
проволочь несколько метров по полу тяжёлого взрослого мужчину – непосильная
ноша для пигалицы-недомерка. Что уж говорить про то, что я не справилась.
Стоило мне склониться над виконтом, как
в голове прозвенело: «Дзон-нь!». Второе «Дзонь» я уловила, когда уже сама
брякнулась на пол, уплывая в беспамятство. Помогла, называется.
Если на виконта народ дивился, недоумевая о
причинах неожиданного обморока, то моё беспамятство – знакомая всем напасть. И
всё же, как потом мне рассказали, первой на помощь нам бросилась Аришша,
которая каким-то образом почуяла неладное и подоспела в тот самый момент, когда
народ только осознавал произошедшее.
Очнулась я непонятно где. В чистой
комнате, похожей на лекарскую, но не в приюте. Странно, что в комнате стояла
только одна кровать. Окно на улицу плотно закрыто ставнями, а единственная
дверь оказалась запертой. Зато небольшой столик возле кровати был плотно
уставлен тарелками накрытыми крышками и салфетками.
Первой мыслью было: меня за что-то
наказали, раз так хорошо заперли. А второй: «Ну, и пусть! Зато здесь хорошо
кормят!»
Да! Еды оказалось вдоволь. И вкуснющей!
Что каша с мясом, что пирожки с разными начинками. Ни крошки на тарелках не
оставила. Даже хлеб, что наложили с запасом, весь сжевала.
Во время еды выяснилось, что в
результате очередного столкновения со злом я опять потеряла зубы. А проведя
рукой по голове, как-то равнодушно отметила, что снова напрочь облысела. Аж, до
гладкой кожи! Ещё обратила внимание, что руки мои теперь всё равно что птичьи
лапки – тонкие и костлявые. Плевать! Главное, жива пока.