— По мне, так именно это она и получила, — гогочет Бодя. — Ты же ее трахнул?
— Заткнись! — рявкаю на него и отбираю бутылку с выпивкой.
— Ну чего ты? Обиделся? — не замолкает. — Я правду говорю. Мажорки – девки странные, дикие. С ними круто, они в постели обычно огонь, а потом… потом начинают мозг выносить.
— А твоя еще и беременная, — неудачно шутит Саша.
Неудачно, потому что через две минуты все присутствующие с виноватым видом стоят у двери и пытаются оправдаться.
— Пошли на хер, сказал!
Мне нужно подумать. Обмозговать то, что я услышал. Богдан, конечно, в силу профессии людей хорошо знает, но с Кирой они общались мало, а я… мне она не показалась принцессой. Не тогда, когда мы оставались наедине и даже в нашу встречу у клуба. Она, конечно, вела себя иначе. От кроткой и спокойной девушки не осталось и следа, но что-то в ней все-таки было… что-то такое, от чего в груди щемило не по-детски.
Захлопнув за мужиками дверь, не успеваю дойти до кухни, как звонят снова. Открывать иду с четким желанием убивать, правда, когда вижу их всех на пороге, повторить посыл не могу. Молчу.
— Ты это, — говорит Тар – самый адекватный из присутствующих, — извини, что мы так. И херню эту не слушай, бред на пьяную голову. Вы женитесь, семьей скоро станете, не накручивай.
— Да-да, — поддакивает Богдан. — Кира классная. Зажигалка.
— Тебе такая и нужна была, — встряет Глеб. — Скучный ты и шальная она.
Молчит только Саша. Видимо, после шутки своей сказать не знает что.
— Вот, — наконец наш с Глебом брат отмирает. — Это адрес бара, где мы мальчишник провести хотим. Уже все организовано и оплачено, тебе только прийти.
— Нах… Зачем? — решаю обойтись без нецензурной лексики.
И так в последнее время материться как сапожник начал, что обычно мне несвойственно.
— Потусить, как это зачем? — говорит Саша.
— Приходи, — скандируют остальные почти в один голос.
— Пожалуйста, мы больше не будем пороть херню, — оправдывается за всех Тар.
Я соглашаюсь и наконец прощаюсь со всеми. Правда, в покое меня не оставляют. Друзья, конечно, расходятся, зато отец является на ночь глядя. Не злой, каким в последнее время бывает, но приятного в его визите мало.
— Чем обязан? — спрашиваю.
— Поговорить с сыном пришел, — говорит отец, садясь в кресло в гостиной. — У тебя свадьба через два дня. Обсудим?