Злые времена - страница 9

Шрифт
Интервал


Хозяин дома вжал голову в плечи и молча уставился на свои лежащие на скатерти кулаки.

- Что показал? - не выдержал затянувшейся паузы Коля.

Николай Степанович как-то тоскливо посмотрел на него и кивнул.

- Саша сказал: «Вы сейчас своими глазами увидите, как эти трое попали в дом вашей сестры. Дальше показывать не буду. Поберегу вашу психику.» - и показал...

- Что показал? Фотографии? - теперь не выдержал Максим.

Николай Степанович покачал головой:

- Нет, не фотографии. Не знаю, что это было, но я как будто своими глазами увидел, как шурин подъехал к дому на своей машине, как вышел из неё, как к нему сзади подскочил человек и ударил его обрезком трубы по голове, и тот упал. Как к первому присоединился второй, и они вдвоём быстро обшарили ему карманы. Как дверь дома отпирали и как его внутрь затаскивали... Говорил же я им собаку завести! Сто раз говорил!

Он закрыл ладонями лицо и снова замолчал, покачиваясь на стуле взад и вперёд. Сыщики помолчали, давая мужчине время прийти в себя. Наконец, Николай Степанович взял себя в руки и продолжил:

- Как он это сделал, чтобы я смог всё это увидеть? Не знаю...

Максим перебил его:

- А потом вы отправились в кафе?

- Да, потом мы пошли в кафе, и он показал мне этих выродков. Всё-таки жалко, что я не захватил ружьё...

- А как так получилось, что они его спокойно слушали? Среди этих ублюдков детей вроде не было. Все взрослые, сильные мужики. - задал Коля мучивший его вопрос.

Николай Степанович пожал плечами:

- Не знаю... Он сказал им сидеть и слушать, вот они и сидели. И смотрели на него, как на строгого учителя. Здоровенные лбы сидят с открытыми ртами и доверчиво так смотрят на мальчишку... Сам поражаюсь. А Саша даже голоса ни разу не повысил. И взгляд у него был какой-то... сочувственный, что ли? Как будто ему их жалко было.

Максим перевернул страницу блокнота, в котором делал пометки, и вздохнул:

- И что там дальше было?

- Он коротко рассказал, что в ту ночь произошло, и предложил этим подонкам выбор. Или, говорит, вы сейчас дружно поднимаетесь и идёте в милицию сдаваться. Тогда, говорит, проживёте ещё полгода, а то и год, до того момента, когда к вам в камеру зайдут люди, прокурор зачитает официальный отказ в помиловании и вас отведут в комнату в подвале, где пол выстелен коричневым кафелем и покрыт толстым слоем опилок. Или же, говорит, я заберу ваши души прямо сейчас, и вы умрёте безболезненно и без этого вязкого страха, который будет преследовать вас в тюрьме каждую секунду.