Я ведь тоже этого хотела. Внутри меня все горело, лоно истекало смазкой, мечтая о том, чтобы один из них, неважно кто, вошел туда и показал, что значит иметь близость с мужчиной. Или, пусть лучше оба войдут в меня, а я… соглашусь подарить им себя?..
Да, да, да! Мне просто нужно согласиться и послушно принимать их в себя. Этого хочет Эмиль, этого хочет Макс, этого хочу… я?
Что-то внутри меня вдруг запротестовало. Я не могла понять, что это, просто… Я словно очнулась от сна, от дурманящего разум гипноза и услышала себя. Себя настоящую, что столько лет пряталась где-то на задворках разума.
— Нет! — прервала я поцелуй Эмиля и оттолкнула Макса. — Я не готова, я, я… Я этого не хочу без любви!
Мой громкий вскрик разнесся в моих мыслях и заставил замереть братьев. Все начало расплываться, сон начал испаряться, и последнее, что я успела заметить, было то, что Макса и Эмиля уже не было. Вместо них на меня, оскалив пасть, смотрели двое больших серо-белых волка.
А потом я проснулась в своей кровати…
Эмиль
Уже час я выслушивал от братца нотации по поводу того, как плохо себя поступил. Подумать только, младшенький отчитывает старшего! А ведь было время, когда я одним ударом лапы мог поставить его на место.
— Ты меня слушаешь? — грозно навис надо мной Макс. — Эм?
— Да, брат, весь во внимании, — зевнул я демонстративно и положил ногу на ногу.
— Как ты посмел применить убеждение к Эле? Ты же знаешь, что мы не можем его использовать в этих краях! Нас могут засечь наши враги!
— А я их не боюсь, — обнажил я клыки, которые даже в человеческом обличье были довольно внушительными.
— Как ты не понимаешь… — начал было Макс снова, но я его прервал, чувствуя, что мне надоело выслушивать его призывы к моей совести.
К совести, которой у меня и в помине не было.
— Да, брось, Макс, я всего лишь хотел немного поразвлечься с твоей гостьей. Ты же для этого привел ее сюда?
— Вовсе нет!
— Тогда для чего? — я выжидающе посмотрел на брата, заинтригованный его реакцией. — Скажи мне, для чего еще нужна эта девочка, кроме как не для траха?
— Я нашел для нее работу, — отрезал Макс, насупившись.
На его лице проступили волчьи черты, даже зрачки на миг загорелись голубизной. Это все говорило лишь о том, что Макс крайне взволнован и зол. Интересно, интересно…
— Работу ртом? — усмехнулся я, чем вызвал новый приступ гнева у своего брата. — Ладно-ладно, твое дело, — сдался я, примирительно подняв руки вверх. — Но хочу чтобы ты знал, отец не одобрит этого. Ты нарушаешь закон стаи — никаких чужаков в доме. Никто не должен о нас знать.