А потом… Настала другая тишина, гулкая, ошеломляющая. Все
взгляды устремились в сторону входных разрушенных дверей, туда, где
среди завалов щебня и обломков одиноко бродил Филч в поисках своей
пропавшей кошки. Но смотрели не на Филча, а на группу людей,
входящих в холл замка, людей, которых априори не должно было быть в
живых: Дамблдор шел в центре и впереди всех, за ним, растянувшись
веером, шли Римус Люпин с Нимфадорой Тонкс, Сириус Блэк, Фред
Уизли, ещё кто-то, ибо взгляды всех приковала пара, невозможная и
нереальная по самой своей сути — Лили и Джеймс Поттеры. А с ними
шагал юноша, как две капли воды похожий на Гарри Поттера.
Мир перевернулся.
Друзья и однокурсники растерянно переводили взгляды с Поттера на
Поттера, терли глаза и трясли головами, но пока ещё можно было
различить, где настоящий: их друг стоял в центре холла,
перепачканный сажей и пылью, украшенный ссадинами и царапинами на
лице, в драной голубой рубашке и старенькой курточке. Тогда как
новоприбывший Гарри был чистенький, причесанный и одетый с иголочки
в такую ладную одежку, словно только что из-под утюга. А кроме
этого, у Поттера номер два не было шрама на лбу. Этот факт
почему-то всех успокоил: Гермиона и Невилл, Рон, Полумна и прочие,
кто сражался рядом с Гарри, потеснее сгрудились вокруг него. А сам
Гарри озадаченно таращился на центральную фигуру седобородого
волшебника и силился понять, как такое вообще возможно:
инсценировать свою смерть и заставить всех поверить, что он мертв?
Белые одежды и седая борода директора вдруг стали отвратительными,
а сам старик омерзительно лживым. Скользким и подлым насквозь.
Голубенькие глазки скользнули по толпе, по удивленным лицам,
лаская их всеобъемлющей любовью, и остановились на Гарри. Потом
открылся брехливый рот, и из него полилась сладкая патока:
— Га-а-арри, ма-а-альчик мой! Какой ты храбрый, ах, какой ты
храбрый, отважный мальчик!.. Мы все так благодарны тебе за победу…
— тут патока, видимо, кончилась, в голосе зазвучала деготь, а в
глазах сверкнули холодные льдинки. — А теперь не будешь ли ты так
добр, мой дорогой мальчик, я хотел бы забрать назад свою
палочку.
Рука Гарри непроизвольно крепко сжала Бузинную палочку. Если
сначала у него и были благородные порывы вернуть смертоносную
палочку обратно в гробницу, то сейчас от тех порывов не осталось и
следа — палочка стала его личной собственностью, и возвращать её
ожившему «хозяину» у Гарри не было теперь мотива. Кому
возвращать-то? Этому предателю?!