— Ну, насчет чего прения? — строго осведомилась Марфа
Васильевна. Оглядела тощего лохматого очкарика и скривилась. Грозно
скомандовала: — Выделить ему койко-место в нашей горнице, откормить
и натаскать! Я уже выяснила, что отменить Турнир и выбрать
чемпионов по-новому уже не получится. В результате чего репутация
моей школы оказывается под ударом — мало того, что «мой» чемпион на
три года моложе, так еще возникло общее мнение, что он смошенничал,
чтобы принять участие в Турнире. Так вот, меня такое не устраивает.
Не потому, что мне есть хоть какое-то дело до этого ребёнка. Но раз
уж он будет выступать под флагом моей школы, то пусть хотя бы
выступит достойно.
Выслушав инструкции, высокий космач щелкнул копытами,
развернулся и ушел выполнять поручение. Гарри занервничал —
что-что, простите, его переселяют? Дамблдор елейно
заблеял-залебезил:
— Ну что вы, мадам, зачем так утруждаться? Гарри так привык к
своей спальне в гриффиндорской башне, ну, право же, совсем не…
— Прошу прощения, товарищ Дамблдор, — перебила его Марфа, подняв
ладонь. — До конца Турнира этот мальчик отныне мой чемпион.
Позвольте мне самой позаботиться о боевой силе и лично проследить
за тем, чтобы мой фаворит ни в чем не оплошал и принес мне и моей
школе желанную победу!
Дамблдор тоскливо замолчал, костеря неведомого доброжелателя за
то, что его собственный студент стал служить чужой державе… Гарри
тоже подумал об этом, правда, под иным колером — кто бы ни удружил
ему, желая навредить, он крепко просчитался, потому что персонал
случайно выбранной школы не стал предъявлять претензии, а напротив,
оказывает всевозможную помощь и поддержку своему нечаянному
чемпиону. Словно в ответ его мыслям директриса протянула руку и
позвала:
— Пойдемте со мной, товарищ Поттер. Пора спать.
Гарри, спотыкаясь от смущения, двинулся к ней, к своей временной
опекунше. Особенно дико его тронуло её желание позаботиться о нем.
Ну и страшно немножко было — каково это, оказаться среди незнакомых
ребят на несколько месяцев? И все они старше его, говорят на другом
языке, и с ними наравне учатся какие-то нечеловеческие
существа…
Думая обо всем этом и о своем сундуке, оставшемся в
гриффиндорской спальне, и о грядущем ночлеге без пижамы, Гарри
покорно пробрел вслед за русской директрисой сперва по залу,
провожаемый сотнями любопытных взглядов, потом по холлу, тормознув
перед дверью для того, чтобы натянуть на себя зимнюю мантию, и,
наконец, по ночному двору к загадочному самоходному дому. Вошел и
опасливо посмотрел на пол, помня, что у домика были вполне себе
живые ноги. Пол, как ни странно, оказался деревянным, застеленным
полосатым вязаным половичком. Вдоль двух стен стояли лавки, возле
одной примостился простой дубовый стол, задняя стена напротив входа
была завешена тяжелой бархатной занавесью на медных кольцах.