- Как тебе не стыдно? - он
внезапно, каким-то одним невероятным движением оказался совсем
рядом, его укоризненный взгляд заставил меня покраснеть и аккуратно
отложить недоеденный шашлык.
- Мне... ни капли... - я
облизнула губы, хотела сказать, что не стыдно, но сказала другое: -
мне все равно...
О Боже, ну зачем он так
целуется?.. Это... преступление... против... человечности...
Настолько, что даже не почувствовала чужого присутствия у
костра...
- Ох-ох-ох, - звонкий
насмешливый голос оборвал поцелуй на... ммм... самом интересном
месте.
Я вздрогнула, но Голдот
уже расслабил плечи и, сожалением приподнялся на руках.
- Тьфу на тебя, - он
досадливо скосил глаза на названную гостью. - Совести у тебя
нет...
Без лишней спешки сел, притянул меня к
себе, уютно прижав спиной к своей груди, и только тогда обернулся.
Мне тоже было интересно, что там за нахалка нам помешала, но из-за
плеча некроманта это получалось плохо. Ночная полиция нравов это и сама поняла,
поэтому обойдя нас, шагнула к тускло тлеющему кострищу. Мне не
понадобился свет, чтобы рассмотреть ее - ночное зрение прекрасно с
этим справлялось. Вот это да!.. Я думала такая фигура бывает только
у тех, кто не вылазит из спортзала и ест только куриную грудку!
Неверного света углей костра и ночного зрения хватило, чтоб у меня
от невменяемого чувства собственничества задергалась
щека.
Двухметровая фитоняшка с
ногами от ушей была ещё и яркой блондинкой.Выгоревшие почти до
белизны волосы прикрывали плечи и невероятный бюст, втиснутый в
узкий леопардовый топ. Рельефный живот покрывал ровный загар, а на
бедрах небрежно болталась леопардовая шкура, ненавязчиво прикрывая
самоеинтересное. Кожаные
сандалии-гладиаторы на высоких устойчивых каблуках, подчеркивали
накачанные икры и заканчивались под рельефными коленками
кокетливыми бантиками. Правильные черты лица немного портили
широкие скулы, а вот его ехидное выражение - наоборот,
делало ее привлекательной и какой-то своей, что
ли.
Она продолжала ухмыляться,
покачивая двумя взведенными арбалетами странной конструкции - болты
подавались в ложе наподобие пулеметной ленты, очевидно, давая ей
возможность стрелять очередями. Ещё по ленте было пристегнуто к
бедрам. За спиной, над каждым плечом, холодно поблескивали
серебряной отделкой рукояти катан.