В дверь постучались минут через двадцать — слегка, не трогая
дверной звонок. Затем осторожно провернулась ручка двери, проверяя,
закрыт ли замок.
Было открыто, поэтому крупный силуэт Артема удивительно ловко и
бесшумно проскользнул внутрь, прикрыв створку за собой.
— Где она? — тихо произнес он, остановившись на пороге
кухни.
В полумраке, шедшем со двора, можно было различить белую
футболку, пущенную навыпуск брюк. Лицо прикрывала бейсболка,
натянутая чуть ниже, чем было бы удобно. Верхняя часть костюма и
рубашка, по всей видимости, остались в машине. Вряд ли в футболке
пускают в театр…
— Ее тут нет, — констатировал я очевидное.
— Это хорошо, — шагнул ближе друг, оглядел пространство кухни и
присел со мной рядом на второй табурет, опираясь локтями на стол,
но не касаясь фотографий. — Ты, главное, не переживай. Все
решим.
— Извини, что выдернул, — запоздало повинился я, отлипая от
стены и выпрямляя спину. — Все слишком неожиданно. Можно сказать, я
запаниковал.
Откровенность вышла легко и просто, как некогда с Федором. Я
все-таки человек, и хотя бизнес на определенном уровне предпочитает
работать с людьми без слабостей и недостатков, иногда нужно на
кого-то опереться.
— Ну ничего-ничего, все будет в порядке. — Стянув бейсболку, он
провел рукой по своим волосам, не поднимая взгляда от столешницы. —
Признаюсь, я знал, что так получится. Всего два исхода событий:
либо поубиваете друг друга, либо поженитесь. Я надеялся, что будет
иначе. Не важно, — поднял он руку на мое невысказанное возражение,
— теперь все в прошлом.
— Это, — постучал я пальцем по фото, — обязано остаться в
прошлом. Остальное не имеет значения.
— Что там? — с заминкой, вызванной тактичностью, уточнил княжич.
— Это не из-за глупого любопытства. Мне важно знать, понимаешь? Мне
с этим работать, чтобы все прошло гладко.
В его словах был резон.
— Измена, — скупо произнес я, переворачивая первую попавшуюся
фотографию.
Очередной снимок: она, его рука на ее талии, и я — на фоне, сижу
к ним спиной на скамейке. Как же захлестывает ярость…
— Кто он? — скупо произнес Артем, наклоняясь над снимком и
вглядываясь в него в неосвещенном полумраке кухни. — Погоди… — чуть
тронуло удивление его голос, — но это же манекен ее обнимает?
Пластик, глаза нарисованные…
— Да ты на фоне посмотри! На скамейке! — возмутился я, указав
пальцем на участок кадра.