— Раз, а знаешь, кто ты?
— Кто?
— Молоко и мед. Если перегреть,
будет невкусная пенка, но если верно выбрать температуру, получится
вкусный сладкий напиток. Да только никто не знает, какая
температура правильная. Позволил бы ты кому-нибудь подобрать
ее.
— Ты даже думаешь категориями еды? —
усмехнулся Раз.
— Да. Я уже всех распределила, —
Джо, улыбнувшись, выскользнула из комнаты.
Раз вздохнул и запрокинул голову к
потолку. Была однажды девчонка, которая подобрала правильную
температуру, да ничего из этого не вышло. Вроде бы ей по-прежнему
хотелось найти нужное значение, иначе бы она не оставалась в
«Вольном ветре», который так не любила, но вспоминал об этом Раз
всего единожды за день, с шести тридцати до семи тридцати, когда
действие старой таблетки почти кончилось, а новой еще не
началось.
Тяжело опираясь на трость, Найдер
прошел по первому этажу таверны и замер у лестницы — всего секунда,
сейчас он продолжит. Парень бросил куртку в угол и рукавом рубашки
утер лицо от пыли, грязи и крови. Вряд ли это сделало лучше, но да
ничего, его видели в состоянии и похуже.
Сцепив зубы, он заковылял по
лестнице. Чертов Орманд знал, в какую ногу бить. Еще бы, два
десятка лет назад он сам давал деньги на лечение этой ноги.
Наверху оша крикнул:
— Тащите задницы, надо
поговорить!
Джо первой выскочила из комнаты и
оказалась в кабинете раньше, чем до него доковылял Найдер. Сестра с
ногами забралась на диван в потертом чехле и протянула:
— Да, Най, а ты все такой же... Тебе
бы к Фебу сходить.
Девушка перекинула апельсин из одной
руки в другую и назад.
Со вздохом Найдер опустился в кресло
и положил ладони на стол. Это был не стол — старая дверь, лежавшая
на кирпичах. Самое ужасное в мире наследство! Он появился еще в
первый год открытия таверны. Отец все шутил: будет выручка — будут
настоящие дела, тогда и кабинет себе обустроит.
Тот момент не настал. У Найдера были
деньги на хорошую мебель, но он хотел выполнить желание отца —
сделать настоящий кабинет, только когда выручку принесет таверна, а
не продажа очередной украденной вещицы.
Следующей зашла Рена и замерла на
пороге.
— Помолчи, солнце, я живой, —
буркнул Найдер и, достав из кармана, с ударом руки положил на стол
вырванную из уха золотую серьгу — такие носили все мужчины-оша.
— Нет уж! Я не хочу смотреть, как ты
болтаешь, а кровь льет во все стороны. Хватит играть в мужика. Ты
сейчас же пойдешь к Фебу, и он осмотрит тебя.