Светлячок сидел на подоконнике, слушал летнюю ночь, ловил
ветерок, дувший в открытое окно, кроме него, слышалось тихое
дыхание спящих мальчиков, распаренных и уставших после купания.
Сидел на окне Мотылек и думал о странном мире, куда его вызвали
после долгого, очень долгого сна. Он сразу ощутил существенную
разницу между своим прошлым миром и новым и не мог понять, в чем же
их отличие? Но чу!..
Его чувствительных усиков коснулось нечто знакомое, полузабытое,
что-то очень важное… Светлячок переполз на край подоконника, к
самой раме, ловя усиками всё больше информации, поступающей из
эфира.
***
Гунн и Глэдис тоненько заржали, чуя приближающуюся опасность —
откуда-то со стороны сеновала тянуло дымом, во мраке конюшни
слышался пока тихий, но такой страшный, зловещий треск.
Заволновались и другие лошади, почуявшие беду.
Крепко спал здесь же вусмерть пьяный хозяин, не подозревая, что
горящий табак из выроненной курительной трубки медленно, но верно
воспламеняется, вбирая в себя всё больше кислорода и соломы. А
потом родился огонек. Распахнув глаза и высоко вскинув голову, он,
новорожденный разведчик, бросил взгляд по сторонам. Оценивающе
оглядев деревянные стены и горы прессованного сена, он пришел в
восторг: счастливо взметнувшись, моментально разгораясь, радостно
кинулся на добычу, рыча и ревя от жадной всепоглощающей
страсти…
Ржали и метались в денниках и стойлах обреченные кони, спал,
тихо умирая во сне от угара, пьяный хозяин. Грызло и рвало крышу
конюшни голодное пламя. Дремал спокойно городок Литтл Уингинг, не
подозревая о разгорающейся трагедии на своей южной пустынной
окраине.
Ветер сменил направление, и высоко взлетающие искры начало
сносить в сторону других строений, деревянных, пересушенных
августовской жарой. Каурый Гунн выкосил перепуганный выкаченный
глаз в сторону окошка над собой, услышав странный шорох и,
наверное, решил, что пришел его смертный час — ибо такого бреда он
за всю свою долгую жизнь никогда не видел. Мотылек. Но какой! Его
желто-белые в свете пламени и луны крылья поражали воображение
своей величиной: каждое крыло с половину футбольного поля. Медленно
и плавно хлопнули огромные паруса. Мощный вихревый удар буквально
вынес весь воздух вон из конюшни вместе с огнем и соломой. Ну, а
там, расхлестанный и разбросанный по обширной площади, уже
безобидный мусор сгорел сам по себе, никому не причинив вреда.