Драться Поттер любил не только в пять лет, он до настоящего
времени слыл драчуном, и после очередной стычки Мэри Лу притащила
героя к себе домой, чтобы не нервировать бедную Петунью свежими
синяками и ссадинами. И вот, прикладывая к разбитому носу пакет со
льдом, Дик удрученно поинтересовался:
— Ну и чего не поделили на сей раз?
— А че они лезут! — яростно сверкнул ярким изумрудом в
благородном обрамлении фингала Гарри. — Дразнятся, дурацкие песенки
поют!
— Какие? — губы Дика дрогнули в улыбке. Гарри покосился на
пакет, прижатый к носу, и пробубнил:
— Ну, какие… «Баран да ярочка — сладкая парочка», а ещё
«тили-тили-тесто, жених и невеста». Вот.
— Ну так гордись! — Дик наставительно щелкнул Гарри по лбу.
— Они завидуют, ведь у них нет такой дружбы с девчонками, вот и
бесятся с досады, дразнятся. Понял? Они ещё увидят кое-что похлеще,
чем баран да ярочка…
Гарри свел глаза с потолка и грустно уставился перед собой — вот
именно, представить никак невозможно, чтобы намеренно предать
девочку. Это вообще немыслимо. А уж если она после этого ещё и
погибла… тут Гарри прямо взвился с пола и лихорадочно забегал по
комнате: да такое и вообразить нереально, чтобы Мэри Лу погибла,
как его мама от нечаянного предательства друга!!! Ой-ей! Ну как на
него сердиться-то? Он же, поди, не раз пожалел-пережалел, что донес
на подругу своему шефу, а тот потом взял и убил её, причем убивать
он приходил как раз Гарри, а не его маму.
Придя к такому итогу, Гарри успокоился и перестал забивать себе
голову ненужными сожалениями, потому что… давайте будем честными,
он не особо тосковал по тем, кого не знал. Он не помнил маму и
папу, он знал, что они у него были, знал, что их убил маньяк, и,
зная это, давно смирился с отсутствием родителей. Они не
участвовали в его жизни, у него даже фотографий их не было. Была
фотография Лили и Петуньи, но в том-то и дело, что Лили он
воспринимал как незнакомую девочку, младшую сестру тёти Петуньи.
Просто незнакомая девочка с длинными волосами цвета сепии на
порыжевшей от времени нецветной фотокарточке. Сама Петунья тоже
мало узнаваема, но если она сказала, что это она в детстве, то
Гарри принял этот факт к сведению, уяснив себе, что вот так
выглядела маленькая Туни. А Лили рядом с нею так и осталась
незнакомой девочкой. Вообразить её своей мамой у Гарри не
получилось, как он ни старался и ни убеждал себя. Фотографий отца
не было совсем, и папа для него был абсолютно безликим пустым
пятном. И вообще, ему было, по сути, глубоко фиолетово. Он растет в
любящей семье, а родителей знать не знал. И потом, приемные дети,
которых усыновили с рождения — разве они тоскуют по своим кровным
родителям, которых вообще никогда не знали?