Июньский вечер пришел в утомленный город, замерший в истоме после жаркого дня. С запада дул прохладный ветерок, обвевая сосредоточенного дракона. Закончился еще один день его пребывания здесь, а он не продвинулся в своем расследовании ни на шаг.
В первых числах мая в руки Юргена попала анонимка, сообщающая, что «ребенок Артура Бранда входит в силу». Это не было розыгрышем — послание отправили из города, где шестнадцать лет назад исчез его брат со своей беременной женой. Не сиделось им на месте, решили попутешествовать по странам бывшего СРСР и пропали.
Прежде чем отправиться на поиски племянника, Юргену пришлось решить непростую проблему: покинуть Нью-Йорк тайно, чтобы следящая за ним Всемирная Организация Контроля продолжала считать, что знает все о его перемещениях. Нет, он мог бы отправиться и так, но тогда его появление всколыхнуло бы и насторожило местных полуночников, что серьезно осложнило бы розыски.
Знакомство с Анной Данилевской помогло добиться желаемого инкогнито. Девушка была из нужного города и, не вызывая подозрений, могла навестить родных в любое время. Но, главное, она знала госпожу Ли, китайского мастера личин, и имела преданного кузена, который согласился заменить собою Юргена, пока тот искал племянника.
И вот дракон здесь, в городе, поглотившем след его близких, но все еще ничего не разузнал. И что хуже, даже не чувствовал присутствия другого дракона. Могло оказаться, что суть племянника скрывали мощные чары. Или же его здесь больше не было.
Аня что-то жалобно пробормотала, и Юрген вернулся в комнату. Ночь предстояла нелегкая.
— Как тебе имя Елисей?
Кирилл оторвался от документа с логотипом компании отца и серьезно посмотрел на невесту, которая вольготно расположилась на диване, закинув ему на колени ноги.
— Не очень, слишком сильны ассоциации со сказкой Пушкина.
Лиля вопросительно изогнула бровь.
— Ты не любишь великого русского поэта?
— Как бы мягко выразиться… нет.
— Смеешься? — Девушка бросила в жениха диванной подушкой. — Пушкин нравится всем.
Отбив в сторону мягкий снаряд в виде оранжевой черепахи, он покачал головой.
— Нет. Я ведь не рассказывал, как меня в детстве наказывала мама?
Заинтригованная девушка даже села, чтобы лучше слышать.
— Она заставляла учить поэзию. Так что я терпеть не могу сказки Пушкина и сонеты Шекспира.