Лиля вспыхнула. Ей и в голову не пришло отдать находку, было не до того.
— Вот Ночь! Получается, я книгу украла?
— Не расстраивайся, все-таки думаю, ее подбросили специально.
Вервольф долго листал томик, не пропуская ни страницы. И как Лиля ни ныла, не отдал, пока не закончил осмотр.
— Магией не фонит. Обычная книга, хоть и не про обычные события. Слышал о Лукине, как о дотошном исследователе реалий Полуночи.
— Ага, здорово, — отозвалась невеста невпопад, с жадностью погрузившись в размышления профессора истории.
— Ладно, просвещайся, — улыбнулся Кирилл и занялся своими документами.
Ночевать остались в городской квартире, поэтому их никто не отвлекал, и Лиля читала запоем, как заядлый книгоман.
«В письме, датированным маем 1887 года, отдыхающий в Святых Горах Антон Чехов писал: «Место необыкновенно красивое и оригинальное: монастырь на берегу реки Донца, у подножия громадной белой скалы, на которой, теснясь и нависая друг над другом, громоздятся садики, дубы и вековые сосны. Кажется, что деревьям тесно на скале и что какая-то сила выпирает их вверх и вверх… Сосны буквально висят в воздухе и того и гляди свалятся. Кукушки и соловьи не умолкают ни днем, ни ночью…»
Нам соловьев послушать не довелось — стояла теплая золотая осень. Солнечные лучи пронизывали кроны деревьев, серебрили ровную гладь реки и ощутимо пекли в спину. Былое благолепие, несмотря на ликвидацию монастыря, легкой дымкой окутывало правый берег Донца. Молитвы схимников впитались в меловые скалы и не спешили исчезнуть, как ни усердствовала советская власть.
Умиротворение — первое из чувств, которое охватывает гостей Славяногорска. Нам его, увы, довелось испытывать недолго. Информация о сектантах, прославляющих Морану, подтвердилась.
Мара, Морена, Маржана — общеславянская богиня плодородия и жатвы, также олицетворяющая смерть. С санскрита Мара — смерть и разрушение. В славянских языках ее имя означало морок, кошмар или призрак. Интересно, что Мара и в буддизме, и в скандинавской мифологии известна, как демон искушения и страшных снов.
Существуют источники, подающие Морану, только как темную силу, черненым серпом пожинающую людские души. Некоторые исследователи убеждены, что она — один из первых некромантов, добившихся своеобразного бессмертия ценой человеческих жертвоприношений.