Открыла. Пожалела, едва горькая гадость потекла, обволакивая, по моему горлу. Может, там и было всего шесть капель, но по ощущениям целый кувшин. Я резко села, закашлялась.
– Тихо-тихо. – Лорд Тьер присел на край постели, придержал меня за плечи. – Знаю, что неприятно, но нужно потерпеть.
Отвечать возможности не было – вязкая гадость, казалось, заполнила не только рот, но и все горло.
– Шшш, – продолжали меня успокаивать. – Не то, что вы привыкли получать у лекарей, адептка, но, несомненно, действеннее. А теперь спать.
И меня бережно уложили, после накрыли одеялом и поднялись, чтобы уйти. И никакой конфетки! Впрочем, съесть ее я все равно не успела бы, так как начала проваливаться в сон мгновенно, прислушиваясь к отдаляющейся речи магистра Тьера:
– Дара, прибери здесь.
И безэмоциональный вопрос:
– Полная иллюзия?
– Превзойди себя!
Услышать что-либо еще не удалось – я погрузилась в сновидение, такое же вязкое, как странное лекарство, такое же теплое, как постель лорда-директора, и столь же черное, как и его глаза…
* * *
– …нет, тут все-таки что-то есть… – задумчивый мужской голос заставил вздрогнуть и проснуться.
– Например? – кокетливо ответил голос женский, причем я точно была уверена, что принадлежал он тому возрожденному духу смерти, которого подчинил магистр Тьер.
– Все идеально, – продолжал мужской голос. – И я бы даже поверил, но… здесь запах девушки, а ты, моя прелесть, несмотря на изумительное соответствие живым, все же не девушка. Запах, Дара, вот оно твое маленькое упущение. И возникает вопрос, – эти воспитательные нотки в голосе сразу обозначили говорящего – магистр Эллохар, – так вот вопрос, Дара, кого здесь прячет Тьер?
– «Прячет»? – насмешливо переспросила дух смерти.
– Хорошо, – покорно согласился специалист по этой самой смерти, – пусть будет «скрывает».
Диалог выходил занимательный и стал еще занимательнее после насмешливого вопроса Дары:
– А вы действительно полагаете, что лорд Тьер должен что-то «скрывать» в своем собственном доме, на территории своей собственной академии?
Тихое гневное и угрожающее рычание, по моему мнению, совершенно не соответствовало образу директора Школы Искусства Смерти, но его перекрыл спокойный, чуть ироничный голос Дары: