– Тебе с домашкой помочь?
– Входи, – дала я разрешение на допуск, после которого открылась дверь, но едва Яна вошла, честно ответила: – Я уже все сделала.
Тимянна застыла, потом недоверчиво поинтересовалась:
– А задачу по Смертельным проклятиям?
Молча подвинула ей уже закрытую тетрадь, в которой все в кои-то веки было аккуратно и красиво вписано.
– Ну ты даешь, – выдала Яна, присаживаясь рядом и приступая к беззастенчивому списыванию моей домашки.
Я была не против, наоборот, приятно, что, наконец, списываю не я, а у меня. И оставшееся до вечернего построения время я использовала как для повторения изученного сегодня материала, так и для того, чтобы прочитать новые параграфы, которые нам только предстояло пройти.
На следующий день мои тетради украсили потрясающие записи: «Блестяще! Отлично! Выше всех похвал!» и самое приятное от магистра по Смертельным проклятиям: «Вы меня приятно удивили, адептка Риате».
Я смотрела потом на эту запись и чувствовала себя как в сказке. В самой лучшей из сказок, потому что это было реальностью.
– Что, Риате, зубрилкой стала? – Ригра подошла и уселась на нашу парту, игнорируя тот факт, что своим… бедром смяла мою тетрадь.
– Слезь немедленно, – неожиданно грубо приказала я.
Демонстративно вскинув руки, она подчеркнуто медленно сползла, а потом на всю аудиторию:
– Знай свое место, подавальщица!
Я захлопнула учебник, который читала до ее появления, и с неожиданным вызовом поинтересовалась:
– И какое же у меня, по-твоему, место?!
Ригра подобного явно не ожидала. Но опомнилась быстро и, развернувшись, ехидно произнесла:
– Разносить вонючую еду вонючим пьяницам в вонючей таверне!
Наверное, ранее я бы смолчала, а сейчас спокойно ответила:
– Ну и тварь же ты. Мелкая, беспринципная и злая тварь.
В аудитории стало тихо, а я вернулась обратно к чтению учебника, не обращая внимания на так и застывшую с открытым ртом Ригру. Надоело молча глотать обиды! Просто надоело!
– Грязная прислужница, – прошипела взбешенная Ригра.
Я захлопнула учебник, встала, подошла вплотную к уже изрядно доставшей меня адептке Дакене и медленно, четко, с расстановкой ответила:
– Еще слово, и я тебя ударю. Просто потому, что надоело постоянно сдерживать это желание. И я ударю по лицу, Ригра, так, чтобы остался синяк, а глаз заплыл. И после этого ты две недели будешь отворачиваться от зеркала, чтобы не видеть, как место удара сначала краснеет и напухает, затем синеет, а после синева медленно сменяется отвратительной желтизной с фиолетовыми прожилками.