— Сейчас закрой глаза и ни при каких обстоятельствах не открывай, иначе мне придется свернуть тебе шею. Поняла?
Я, испуганно икнув, кивнула, почему-то именно в этот момент захотелось жить. Видимо, мозг понял, что насиловать меня не станут, самые унизительные моменты уже пережила. Теперь можно и пожить.
Мужчина долго распутывал узел на затылке, видимо, старался не вырвать клок волос, который небрежно завязал администратор аукциона. Убрав от лица старую повязку, почти сразу надел новую, она была плотнее, хорошо прилегала к глазам, не оставляя щелей. И сзади была на резинке.
— У нас будут несколько правил, которым ты обязана беспрекословно следовать. Правило первое и самое важное: ты не должна нас видеть, вообще. Поэтому мы будем завязывать тебе глаза, всегда. Ну и ты должна знать, что насилия мы неприемлем, однако и не нежные мальчики-колокольчики, — он усмехнулся. — Мы те еще извращенцы и сможем заставить твое тело реагировать так, как нам надо. А сейчас ступай в душ и смой, наконец, этот страх, — он взял меня за запястье и куда-то повел, щелчок. — Здесь ванная. Когда я закрою дверь, можешь снять повязку. Перед выходом завяжешь глаза снова и постучишь, я открою. Полотенце розовое на крючке для тебя.
Голос его был спокойный, немного требовательный, для себя определила его приятным и слушать мне его нравилось.
Сделала несколько несмелых шагов вперед, сзади с легким щелчком закрылась дверь. Еще пару секунд постояла и только потом сняла повязку. Обстановочка здесь “фи”, скажу я вам. Сантехника обычная белая: тесный душ, небольшая ванна, раковина, унитаз и даже стиральную машину втиснули. А вот кафель на стенах темно-красный, бордюры с золотым орнаментом, пол просто алый. Я невольно встала на цыпочки, так неприятно стало. Потом быстро, но основательно помылась под душем.
Выходить было страшно. И я долго стояла под дверью, не решаясь постучать и завязать глаза. Неужели они такие уроды, может, со шрамами или знаменитости не желающие огласки, или… Здесь я себя оборвала, мысли метались, показывая страшные картинки, а мне очень захотелось жить. К тому же меня обещали не пугать и не обижать. Благословляющие, их же четверо, а мне и одного много.
Выдохнула, быстро постучала, пока снова не испугалась и натянула повязку поверх мокрых волос.