С отцом спорить бесполезно. Двадцать лет на дипломатической работе наложили свой отпечаток. Он умеет как никто обходить острые углы. Так сказать, делать «не вашим, не нашим». Признавать правоту обоих сторон.
Да я и не пытаюсь бороться, что-то доказывать. Лишь жду, когда смогу жить самостоятельно.
– Ты пойдешь на этот прием, милая, – твердо заявляет отец.
Ничего не отвечая (как истинная дочь своего родителя), целую его в щеку и ухожу.
***
Ксении в ее комнате нет. Проходит час, два, я уже всерьез волнуюсь. Хожу взад-вперед, не зная, что предпринять. Она пошла к этому мужчине. Явно опасному, он не из тех, кем можно крутить, как привыкла сестра. С каждой минутой внутри растет паника.
– Ксю, одолжи мне золотой клатч, – в комнату, через смежную дверь заглядывает Варвара и осекается, увидев меня. – Где Ксю?
Все три номера, мой, Ксении и Варвары, соединены смежными дверьми, причем которые мы не можем запереть. Отец специально попросил работников отеля о такой услуге. Папа – поборник нравственности и так, по его мнению, сестры могут приглядывать друг за другом.
– Не знаю, сама жду ее. Придет, наверное, скоро, – отвечаю неуверенно. Возможно, надо пойти и прямо сейчас рассказать отцу о том, что произошло утром в лифте. Что Ксю собиралась пойти к мужчине. Скандал, конечно, разразится грандиозный. Стукачество никогда не было моим приоритетом. Стоит подумать только об этом, как становится тошно.
– Сама чего не одета и рыскаешь тут? – грубо спрашивает Варвара.
– Откуда ты знаешь, что я иду? То есть… я не собираюсь.
– Я знаю, что тебе отец приказал.
– Это мое дело.
– Слушай, мне не нравится, что ты тут вынюхиваешь у сестры. Что, надеть нечего, бедняжка? Может одолжить чего? – делает жалобную гримасу Варвара.
– Спасибо, мне ваши размеры не подойдут, – отвечаю таким же карикатурным тоном.
Впрочем, это чистая правда. Варвара худощава, но на голову выше меня, и больше на два размера по комплекции. Ксю пониже, но полнее. Я, хоть и не коротышка, метр шестьдесят семь, худая, тонкокостная.
Чтобы не спорить, ухожу в свою комнату. Открываю шкаф. Не собираюсь идти, но достаю платье. Простое, белое, в пол. Треугольный глубокий вырез, широкие рукава. Платье даже не назвать вечерним. Очень комфортная ткань, прохладный, приятный к телу хлопок. Смотрю на любимые золотые босоножки, на высоком каблуке, со множеством переплетенных полосок, в греческом стиле. Машинально надеваю их, затем, подумав, добавляю к образу несколько золотых браслетов на запястье, и тут слышу шум в соседней комнате.