Вечером проказников настигает втык и нагоняй от Северуса.
Вернувшись домой и обозрев учиненный кавардак — опрокинутые стулья,
сброшенные на пол покрывала с дивана и кресел, раскиданные диванные
подушки и клочья чего-то зеленого — бедный папа разве только за
голову не хватался. Да и штаны у Гарри покрыты тремя-четырьмя
видами шерсти, кошачье-собачьей… Глаза и брови сходились к
переносице, из горла вырывался сдавленный рык, и нашкодивший пацан
кидался убираться — поднимать-стелить-ставить. Конечно, можно было
бы всё убрать взмахом палочки, но, поступая так, значило потакать
паршивцу в дальнейших безобразиях. А стало быть, пусть приучается
отвечать за свои поступки и убирать за собой. Так оно потом и
случилось — Гарри стал убирать бардак до прихода отца, если не
забывал о времени.
Иногда к ним присоединялась Пенни, нянюшкина-садовникова дочка,
супруги Пенн весьма тонко назвали свою дочь Пенелопой, очень
созвучно фамилии — Пенн. Сочетание Пенни Пенн создало для девочки
милую кличку — Монетка. Коротко стриженая, кудрявая и смешная, она
походила на мальчишку и была для Гарри отличным товарищем по играм.
Жила Пенни вместе с родителями во флигеле в глубине сада, была
бесстрашной и очень ехидной. По деревьям-крышам-заборам лазила
почище пацанов, внаглую и без спроса садилась на спину
лошади-пенсионерки и гоняла на ней по лугам не хуже ковбойши.
Куклам предпочитала мячи и машинки. Фыркала на «Золушку» и
«Рапунцель» и тащилась-пищала от «Трех мушкетеров» и «Маленького
парижанина».
Могла всерьез увлечься прочитанной книгой, и тогда держись! Она
не Пенни, она — Валентина д’Артаньян с острой и легкой сосновой
шпагой. Терри становился аристократом Атосом, Дерек — Портосом, а
Бейли — Арамисом, роль же д’Артаньяна доставалась Гарри. По
молодости лет Гарри не мог быть отцом Валентине-Пенни, но она
великодушно предложила ему роль брата.
И несется по полю росному седая лошадь с двумя сорванцами на
голой спине, вооруженными босыми пятками и сосновыми шпагами. Оба
издали похожи на двух мальчишек, один брюнет, другой —
каштанчик-шатен, в шортиках и маечках. Следом за ними поспевают три
очень счастливые собаки. Незабываемое, чудесное лето…
***
Дикий Смит не верил в удачу. Но, как оно обычно бывает, чаще
всего происходит как раз то, во что не веришь. Дик не верил, что
попадется на краже. Попался. По-малолетству угодил в исправительную
колонию. В исправление не поверил, но почему-то вышел как
исправившийся, за хорошее поведение. В повторный попадос не верил,
потому что решил быть осторожнее и не попадаться. Снова ошибся,
попал по-крупному — за кражу драгоценностей. Снова колония, потому
что парню было всего двенадцать. Вышел заматеревшим бандитом, что
поделать, окружающий контингент способствовал его духовному
воспитанию. Пацану много ли надо для примера? Мат-перемат
круглосуточно, пыльные рожи вокруг с характерными мешками-тенями
под глазами, скрученные вручную цигарки с самопальным куревом…
Наколки и бритые головы. Общие душевые и житье по понятиям. Вот что
окружало Смита в колонии.