Северус с трудом уложил в голове полученную информацию и
сдавленно спросил:
— Сколько лет этим детям?
— Резонный вопрос, — согласился Эймос. — Вельфам по сотне на
пару наберется, но выглядят на десять-одиннадцать. Гроллю
семьдесят, но по уровню развития он не превышает девятилетнего
ребёнка, а девочке-нэко и волвену по одиннадцати лет исполнилось в
этом году, как обычным детям. Правда, мальчик… его поведение далеко
от человечьего, уж простите.
— И в чем это… выражается? — настороженно осведомился
Северус.
— О, ни в чем таком предосудительном, уверяю вас! — поспешил
заверить Снейпа Эймос. — Просто он чрезвычайно ласков в полнолуние,
может начать ласкаться ко всем, что весьма непривычно для… на ваш
взгляд.
Северус внутренне поморщился — ну вот… понаедут, и станет
Хогвартс филиалом зверинца. Директор беззлобно цыкнул клыком и
миролюбиво прибавил:
— Среди моих однокашников был даже боканон, и, уж поверьте, нам
и нашим профессорам как-то не приходило в голову противиться его
присутствию, хотя смердел он изрядно… Особенно на уроках
Травологии, когда мы клумбы унаваживали, вонь боканона вкупе с
драконьим навозом создавали те ещё ароматы… Многие спасались тем,
что раньше срока обучались наколдовывать себе головные пузыри. И,
несмотря на это, у Мансура всё же появились друзья, с которыми он
проучился от звонка до звонка.
Видя на лице Северуса непонимание, директор снисходительно
пояснил:
— Это демоны. Крайне безобидные азербайджанские, абердинские и
грузинские демоны. Имеют две ипостаси, человечью и звериную, в
обоих видах имеют весьма специфичное средство самозащиты. Говоря
языком старенького бестиария… — тут он притормозил, вспоминая, и
процитировал: — «Таковой в Азии обретается. Голова у него и тулово
бычачьи, а на шее грива, яко у коня. Имеет рога, однако столь
закругленные и так сильно назад выгнутые, что никому ими вреда
причинить не может. Однако же защиту, коей природа поскупилась дать
ему в рогах, она щедро восполнила в кишках. Видя себя преследуемым,
боканон тылом к преследователям оборачивается и, громко пуская
ветры, поражает оных вонию и испражнениями столь страшными, что очи
на лоб вылазят, а волосы в завитки закручиваются, и к тому же на
три мили вокруг. Упорнейший охотник от такового убегает и боканона
преследовать более не решается».