- Я принимаю, ваш вызов Ксар. Только позвольте узнать точный
размер вашего резерва? – Унгар вежливо улыбнулся.
- Ровно семь потенциалов. Это полностью развитый резерв. - Ксар
Верэл ответил аналогичной улыбкой.
- Понятно. – Лишь сказал Унгар, спускаясь, несмотря на тот факт,
что подобный ответ содержал легкую насмешку над противником.
Поединок? Поединок?! Я был шокирован. Особенно после того, как
преподаватель назвал точный размер своего резерва. 7 единиц ровно.
Это чуть больше, того что я имел без давящего эффекта амулета.
Стоило отметить, что, несмотря на хорошую защиту от магического
зрения и маскировку ауры, амулет ощущался, словно набитый кирпичами
ранец во время кросса, но даже при всём своём опыте, без мешающего
амулета, да что там говорить, вместе со своим кинжалом заполненным
энергией и имеющейся защитой, я бы не рискнул бросить вызов этому
молодому магу огня.
И дело было не только в его резерве, достойном мастера.
Мальчишка, которому ещё не было двенадцати, обладал множеством
опасных врожденных способностей. Он мог зажигать огонь взглядом,
испепелять предметы прикосновением, вызывать пламя достаточной
силы, чтобы превратить человека в обожжённый труп. Он владел
огненным щитом и телекинезом способным поднять в воздух человека,
однако после его применения, поднятый получал ожоги. Трудно было
сказать, где навыки этого мальчишки переходили во врожденные
способности. Я его боялся. Боялся его силы, его огня, жара
испускаемого его телом, в периоды гнева. Он был опасен. Пускай
мальчишка идеально владел собой, про его силу подобное было сложно
сказать, каждая вспышка гнева ощущалась физически, будь я с ним в
одном помещении.
Стало жарко. Охранные чары защищали зал и предметы, однако на
людей их действие не распространялось. Все мои защитные чары и
амулеты были способны разве что отвести случайную огненную атаку.
Если же этот парень решил меня сжечь... Боюсь, он бы смог.
Унгар шёл спокойно, словно не показывая никакого волнения, в то
время как его ауры просто пылала. Возможно ли, что он делал это
специально? Скорее всего, ведь подобный контраст был очень
пугающим. Этот тип на территории академии превратил в кусок
сгоревшего мяса садовника. Он не убил его, а просто нанёс ожоги
почти на всю кожу, причём такие, что плоть обуглилась. Самое
ужасное, что мужчина выжил. Он кричал, хрипел, задыхаясь в агонии,
прежде чем подоспела помощь, "любезно" отправившая его умирать в
больницу для бедных. Это было жутко. Не только из-за того, что он
остался безнаказанным, не только из-за того, что от него за два
месяца пострадало двое учеников второй группы. Самым страшным было
то, что для большинства преподавателей подобное было в порядке
вещей.