‒ А ты будешь нашей королевой? ‒ почти хором спросили два
маленьких человечка.
Девушка отвернулась, делая вид, что поправляет книги на полке, а
сама постаралась незаметно смахнуть слезинки, что предательски
скатились по ее щеке, чтобы этого не заметили две пары пытливых
глаз. Она быстро взяла себя в свои руки и с улыбкой на лице
повернулась к детям.
‒ Вот если прямо сейчас вы не закроете свои любопытные глазки,
то вместо королевы я стану той самой злой ведьмой, что заколдовала
Черного короля, и приду за вами. Тогда вы не сможете найти своих
маму и папу, ‒ для большего устрашения девушка заговорила другим
голосом, подняла руки и сделала вид, что хочет на них напасть.
Но дети разгадали ее и вместо того, чтобы испугаться, захихикали
пуще прежнего и попытались спрятаться под одеялами. Девушка
пощекотала вначале одного, потом переключилась на второго
ребенка.
‒ Все, спите, а мне пора, ‒ она заново расцеловала детей и
зашагала к двери, но не ушла, а замерла около открытой двери. ‒
Панда раз, и панда два…
‒ Мы ‒ команда: ты и я, ‒ за нее продолжили дети.
‒ Спокойной ночи, я люблю вас, ‒ и она прикрыла дверь.
‒ И мы тебя любим, ‒ также хором ответили дети. ‒ Мама…
Последнее слово каждый из них прошептал еле слышно, затаив
детское дыхание и заставив свое маленькое сердечко перестать биться
всего лишь на миг, чтобы оставить втайне то, что они считали своей
самой главной мечтой в их жизни. Они верили, верили с улыбкой на
лице, что она обязательно сбудется. И из-за этого мысли двоих
маленьких людей, так рано ставших ненужными никому, были далеко от
сна.
‒ Дашка, ты тоже хочешь, чтобы она стала нашей мамой? ‒ первым
заговорил мальчик, повернувшись в сторону кроватки, стоявшей
напротив, где лежала девочка с черными, как смоль, волосами, и так
похожая на него самого.
‒ Конечно, а ты, Паша? ‒ девочка задала ему такой же обратный
вопрос.
‒ Да, очень хочу. Только она любит нас так, как бы могла
полюбить наша настоящая мама.
Разговор стих резко, так и не успев развиться. Вскоре в комнате
хозяйствовала тишина, разделив свою власть с мирным сопением
четырехлетних малышей. И никто их них не догадался, что за тонкой
картонной дверью каждое их слово слышала неприкаянная душа,
истерзанная и одинокая, нашедшая в этих маленьких сердечках
родственный отклик, что заставлял держаться ее в этом мире и
помогал залатать рваные раны. Девушка смахнула слёзы и зашагала по
коридору.