Однажды я случайно услышала отрывок разговора Глории Бессон и Сессилии Гаррис об их любимой подруге. Эти две милейшие дамы прошлись по новому платью тётушки. Впрочем, миссис Прайс, оставаясь наедине с любой из этих в высшей степени достойных дам, тоже не стеснялась высказывать своё откровенное и нелицеприятное мнение об отсутствовавшей.
– Эби выглядит слишком загорелой, неужели ей нравится быть похожей на дворовую девку? – первой вставила своё тёплое словечко миссис Гаррис.
Ещё одной любимой забавой тётушкиных подруг было беседовать обо мне, обсуждая мои недостатки в моём присутствии так, как будто меня нет в комнате.
– Дурная наследственность, милая, – с тяжёлым вздохом посетовала тётушка. – Её мать была такой же чернавкой, потому и закончила так плохо.
Я медленно двигалась от гостя к гостю, черпая из фарфоровой супницы, стоявшей на сервировочном столике, разливала по тарелкам душистый летний суп. В тот момент, когда речь зашла о моей матери, поварёшка была занесена над тарелкой одного из сыновей миссис Бессон, то ли Тома, то ли Тейлора.
Моя рука ощутимо дрогнула, поварёшка скользнула по гладкой перчатке, и большая капля супа шлёпнулась на белоснежную скатерть, оставляя некрасивое пятно.
У меня в груди похолодело.
– Простите, простите, я ненарочно, сейчас всё уберу, – я стояла далеко от тётушки, но смотрела только на неё.
Недовольство всех остальных меркло по сравнению с гневом миссис Прайс.
– Криворукая идиотка, немедленно убери эту гадость, – сидевшая по левую руку Анна, не пострадала, но её лицо скривилось так, как будто само моё присутствие рядом вызывало у неё острую зубную боль.
– Ничего страшного, никто не пострадал, – попытался защитить меня сын миссис Бессон, наверное, Том, он добрее, но под превосходящими женскими взглядами сник.
В этой компании было принято меня осуждать, а не защищать.
– Я сейчас всё уберу, – пробормотала я, убежала в буфетную, быстро намочила из кувшина чистое полотенце и также стрелой вернулась обратно.
– Она ещё и носится как безродная, никакого достоинства. Эмилия, милая, ты уверена, что вот это с тобой одной крови? – миссис Гаррис пренебрежительно махнула рукой, указывая на «это».
То есть на меня.
Но я уже ни на что не реагировала, оттирая пятно влажной тканью и надеясь… Не знаю, на что надеялась, потому что твёрдо знала – вечером последует наказание. Слишком много проступков я совершила, представив тётушку в невыгодном свете перед её гостями.