На эту тираду Горгуц ничего не ответил, лишь с большим упорством
начал вчитываться в книгу. И так, листая страницу за страницей,
главу за главой, командир стражи не осилил зубодерительного текста,
попросту захлопнув фолиант.
– Ох, вижу, ты необычайно мудр, хоть и всего лишь ученик
публичного дома, – потирая ноющие глаза, с толикой уважения в
голосе пробормотал орк. – Скажи, откуда ты узнал о написанном в
этой книге?
– Штампы, ничего более, – сложив руки на груди, с толикой
самомнения откликнулся о себе Александр. – Посмотри ты столько же
аниме, сколько и я, разбирался бы в подобном не хуже.
– Я запомню твои слова, – поглаживая бороду-косичку, степенно
ответил капитан, хотя из сказанного понял от силы половину. – Но
это всё равно не гарантирует, что ты не герой. И да, сейчас в мире
довольно спокойно. Кого-то страшнее эльфийской лучницы за пределами
городских стен встретить довольно сложно.
– Правда?! – возбужденно воскликнул парень, у которого явно
отлегло от сердца. – Это хорошо. Раз злодеев нет, то и мир спасать
не надо. Тогда просто домой верните, буду очень вам за это
благодарен.
– Да, вернуться домой – это всегда хорошо, но есть загвоздка, –
почесав щеку, поднялся на ноги орк. – Я простой капитан стражи
маленького города, что расположился на краю обжитых земель. У меня
нет власти вернуть тебя туда, откуда ты явился.
– Это плохо… – снова разнервничался Александр, да так, что
невольно начал постукивать по полу подошвой правого ботинка. – А в
столице смогут меня домой отправить? Или в какой-нибудь другой
стране? Должны же быть у вас могучие и знающие волшебники, раз даже
мануал о иномирных героях написали.
– Да, такие есть, – степенно кивнул орк. – Но не думай, что они
будут тебе помогать запросто так. Раз ты не герой, боюсь, тебя даже
на порог к таким влиятельным господам не пустят. Родной дом же ты
сможешь увидеть только в грёзах.
– Но… как же… – ещё сильнее помрачнел и без того бледный юноша.
– Но родители, сестра, друзья, родные… у меня ничего нет. Что мне…
что мне делать?
Казалось, что ещё немного, и парень расплачется самым горьким
образом. Горгуц же не любил соплей, особенно чужих. Перед женскими
слезами он терялся, мужские его раздражали, но и не посочувствовать
невольному страннику меж мирами он попросту не мог. Обстоятельства
таковы, что и сам капитан бы пустил скупую орочью слезу, окажись он
на месте собеседника.