Спутники проехали мимо мрачноватого готического здания церкви и
остановились у ворот небольшого кладбища.
– Все Шварцберги похоронены здесь. До середины девятнадцатого
века точно все. А потом, потом тоже все. Некоторых привозили сюда
издалека.
Велосипеды остались у ворот. Аккуратные надгробия среди зелени
деревьев, рассказывающие о людях, умерших сто, двести, триста лет
тому назад. Фамилии почти не менялись. Поколения, поколения жителей
Шварцберга. Некоторые надписи от времени почти стерлись и были
неразличимы. Наверняка многие из похороненных были связаны с жизнью
баронского гнезда. Целые поколения слуг, воинов, их жен вокруг
усыпальницы хозяев.
Они подошли к зданию, возвышавшемуся среди могил с крестами и
скульптурными изображениями скорбящих дев и ангелов. Типичная
родовая усыпальница. Построенная очень, очень давно и, видимо,
время от времени перестраиваемая и изменяемая. Широкие темные
створки, словно вход в замок, только в миниатюре. Конечно, с
изображением распятия, но амулет тоже присутствовал, тонкие линии
на полотне двери, если приглядеться, превращались в грани камня, а
черный металл временами отражал солнечные лучи, прорвавшиеся сквозь
листву стоящих у входа деревьев, словно игру света на гранях
кристалла.
Генрих распахнул тяжелые двери, и они вошли. Милан вообразил,
что Генрих сейчас зажжет парочку смолистых факелов, и они будут
спускаться в полутьме вниз по бесконечной каменной лестнице. Но
барон просто включил свет. Холодный свет люминесцентных
светильников придавал помещению какой-то урбанистический стиль.
Внутри все было достаточно просто, без старинных надгробий и
изображений. Темно-серые каменные плиты на полу. Стены, выложенные
черным привозным гранитом. И на них большие черные таблички с
именами усопших членов семьи Шварцбергов и датами их жизни, видимо,
служившие одновременно и дверцами. Дверцами, скрывающими
захоронения предков барона.
Табличек было много, но отнюдь не так много, как можно было
ожидать, зная тысячелетнюю историю рода. Всего несколько
десятков.
– Не удивляйтесь, Милан. Самые старые захоронения не здесь, а в
храме. У Генриха-крестоносца там специальный склеп, куда вообще
невозможно попасть. Последнее время члены нашей семьи отошли от
традиций, и многие родственники похоронены наверху, на кладбище. Но
здесь, здесь все необычно.