Теперь наступила очередь Киры. Она задумалась, с чего начать.
Может, с бабушки с ее рассказами? Или с детства, когда папа
показывал разные странные фокусы? Или надо рассказывать с самого
рождения? Или с маминой мамы? Рассказать хотелось многое, самые
странные мелочи, которые не давали покоя ей самой. Мысли метались,
и она вдруг почувствовала, что теряет над собой контроль. Вдруг
перед глазами мелькнуло знакомое лицо в обрамлении разметавшихся
черных волос, и словно сквозь огромное расстояние донесся женский
голос: “Очнись!”
Она с усилием сконцентрировалась на удивленном лице Уршулы, а
потом внутри словно забушевал черный шторм.
Кира повернулась к Абигайль с желанием сделать что-то, ответить,
но внезапно другая мысль мелькнула у нее в голове. “А вдруг, ей
только это и нужно? Вдруг, этот гипноз – только проверка?”
И она уже, открыв рот, замерла на секунду, а потом просто
уставилась на хозяйку кабинета.
Та, видимо, ожидала чего-то другого, и на лбу у нее пролегла
ложбинка. Несколько секунд она хмурилась, встретив прямой взгляд
собеседницы, а потом пожала плечами.
– Ну что же, девушки. То, что вы рассказали, может быть
полезным. А сейчас главная часть. Нам надо пройти в одно особенное
место в этом здании.
Абигайль встала и прошла к двери. Девушки последовали за нею.
Кира уже ничего не понимала. Задержавшись у двери, она наклонилась
и шепотом спросила у Уршулы.
– Что я говорила?
Та в свою очередь кинула взгляд на прямую спину идущей впереди
по коридору Абигайль.
– Я не очень поняла. Ты по-русски говорила. Что-то про маму, про
то как она водила тебя в садик, кстати, смешное слово.
– Да, да я знаю. У поляков предшколье, правильнее наверно. А
еще?
– Как в садике влюбилась в мальчика. И как вы легли в одну
кроватку.
Тут Уршула не выдержала и засмеялась. Абигайль даже не
обернулась. Они подошли к широкой лестнице и начали спускаться по
ступеням. Посматривая в спину архивариусу, Кира вновь шепотом
продолжила.
– Не спорю, смешной случай. Но что я там еще болтала? Не
поверишь, ничего не помню!
Уршула ответила ей затравленным взглядом и даже сбилась с
шага.
– Я тоже ничегошеньки не помню! Ничего! Абсолютно. Но это
невозможно?
– Думаю, гипноз. Странный только. Вот ты про себя все
рассказала. Только говорила как-то странно. Словно неживая.
– Вот. А ты нет. Что-то начала потом бормотать, сбиваться. А
потом вдруг замолчала. Сидишь и в одну точку смотришь. Тихо!
Пришли.