Неподалеку от мертвеца валялась
рогатина Аскольда и его же небольшой круглый щит. Подлый трус во
время атаки на калеку мог воспользоваться заминкой, и сам напасть
на гоблов. Хвастливый ублюдок, а не «опытный» воин, как любил он
рассказывать пацанам истории о славных походах и многочисленных
подвигах.
И наш герой, в лучших традициях,
предпочел прямо с корточек в кувырке рвануть в кусты, оставив
оружие и бурдюк Харма, к которому в тот момент прикладывался.
Расслабились суки, до ворот и сторожевого поста всего лишь две
лиги, то есть около трех — четырех километров. А пока аристо
занимался сбором сока, который таскал плошками и двумя кувшинами в
небольшой бочонок рядом с выпивохами, те степенно беседовали,
курили и глотали мерзкое пойло — орм. Это самогон, выгнанный из
браги ольки — фиолетовой сладко-кислой очень вонючей ягоды, который
даже после двойной перегонки дико смердел. Он настаивался минимум
декаду на каменной полыни. В результате получался продукт,
условно-годный для употребления и который согревал холодными
зимними вечерами, дарил сладкие сны. И бил по мозгам мощно — не раз
и не два калека с духами беседовал, дико прыгал на одной ноге, рвал
свою бороду, хватался за топор и даже как-то изрубил в щепки стол и
два табурета. Скорее всего, получался какой-то наркотик на
алкогольной основе.
Стоп!
Хватит дерьма!
Так вот, индейцы несколько раз
выстрелили вдогонку Аскольду, один из них с заплечным ранцем,
свободной вариации на тему древнего солдатского вещмешка — сидра,
передав лук товарищу и выхватив томагавк, устремился в погоню.
Странно как-то…
И опять оценка диспозиции,
воспоминания и прочая ерунда не заняли больше десяти — пятнадцати
секунд. Гомон справа. Там метрах в десяти крохотная низина, где бил
из-под трех камней ключ. Из неглубокого блюдца вода вытекала
крохотным ручейком, русло которого терялось затем в зарослях джуха.
Прежде, чем подобраться ближе сбегал еще раз к лошадям, захватил
сразу три ирса.
В принципе, если даже Аскольд не ушел
от погони, можно попытаться укрыться от гоблов в чащобе, враги в
любом случае надолго здесь не задержались бы, пусть это и претило
бы душе паренька. Вон какой негативный окрас вызывали действия
труса, а сам благородный сучара вместо того, чтобы сдохнуть, коль
выпала такая стезя, предпочел кинуться не просто в объятия Мары, но
на свое место, где для него был подготовлен персональный Ад,
выдернул другого человека. Абсолютно непричастного ни к бедам, ни к
горестям пацана, чтобы никто не мог дотянуться даже в загробном
мире. Падла!