Так вот, Аскольд предложил сходить за
соком торхира, которым покрывали лодки и крыши домов, нанося поверх
черепицы. А через месяц на солнце, получавшаяся пленка, еще почти
не горела. Еще в этом реагенте вымачивали ткань и покрывали обувь,
получалось влаго- и термоустройчивая одежда. Полезное в хозяйстве
вещество растительного происхождения, требующееся всегда.
Но это был лишь повод, служащий
оправданием для жены, которая несмотря на миниатюрность часто
ухватом угощала благоверного бородача и не пускала его в дом.
— Хоть выпьем спокойно! Совсем
Миранда житья не дает! А я грон орма добыл, — около пяти литров,
сразу пересчитал я в привычные единицы, — Она спрятала, нашел, но в
открытую не возьмешь. И в море не выйдешь — неспокойное оно. В твой
бурдюк тихонько налью, чтобы совсем ничего не поняла баба. Она
может и провожать пойти, а мы спокойно денек отдохнем, пока твой
выкидыш мрока сок собирать будет. И дело сделаем, и…
— Должен будешь, — сурово перебил его
калека, но смягчившись добавил хваля, — Это хорошо ты придумал!
Даже отлично! Вчера услышал, за синецветом Амелия собралась с
воспитанницами, ее возьмем с собой. Все же не одним девкам по
Серому Лесу шастать. Мало ли… — вспомнил Харм разговор со
знахаркой, отчего будущий собутыльник как-то скривил рожу, — Да не
думай ты про свою змеюку! Травница ничего ей не расскажет. И девок
она в ежовых рукавицах держит, поэтому… За ней зайдем! Или без меня
вали!
— Хорошо… — очень неохотно согласился
Аскольд.
Резоны одноногого для Глэрда были
понятны, Амелия порой подкидывала некое ядреное пойло «опекуну»,
после которого тот сначала плакал навзрыд часа три, затем падал на
нары, и сутки, а то и больше спал, затем вставал со счастливой
мордой. Последующую неделю-декаду, иногда полторы, пребывал в
прекрасном расположении духа, проявлял чудеса работоспособности,
почти не пил, и даже порывался чему-то научить без зуботычин
подопечного. Мальчишка даже порадовался, сок собирать легко, да и
лес ему нравился, как и море. Калека же в последнее время все
больше пребывал в задумчивой меланхолии, отчего едва не сломал
ребра замешкавшемуся аристо, когда тот уронил обломок бруса,
принесенного с берега, опекуну на здоровую ногу. А за медленную
доставку бутылки самогона прошелся до крови плетью по спине,
изорвав окончательно рубаху.