Я кивнула.
Помню эти сплетни. Что он с криминалом завязан, с поставками наркотиков из Азии в Европу. Что крупные суммы занимал под бешеные проценты, ростовщиком был. Оружием торговал, ювелиркой и предметами искусства.
Но дети криминальных авторитетов ведь живут не в Питерских ЖК, а… не знаю, в Лондоне, или хоть на Рублевке. Да, дыма без огня не бывает, и в девяностые многие с законом не дружили, но я никогда особо не верила в то, что отец мужа был авторитетом.
- Теперь я за него, - проговорил Илья, полюбовавшись на мое недоверчивое выражение лица. – Игра ведется по-крупному. Намного крупнее, чем при отце было. Ты ведь не думаешь, что я в Пекин летал только для того, чтобы контракты на дешевые стройматериалы выбить?
- Я никогда не лезла в твои дела, - пробормотала, пытаясь понять: врет или нет.
Илья и криминал?
Илья, который ходит на маникюр. Который пользуется парфюмом унисекс, и пропадает на работе в офисе. И криминал?
- Зря не лезла. Давно могла бы догадаться, если бы как следует разобралась, на каких документах ставила подписи, - муж вытер подбородок белым, как снег полотенцем. – Но тебе плевать было.
Мне и правда было плевать. Илья подсовывал документы, говорил, где поставить подпись, и я… я подписывала. Не вчитываясь даже в самое начало, не пробегая глазами.
- И что это за документы? – похолодела я.
- Некоторые фирмы уже на тебя оформлены. Не бери в голову, - отмахнулся муж. – Но ты многого не замечала. А сейчас я, скажем так, выхожу на китайский рынок. Потому мы и переезжаем. Будет больше охраны, больше внимания.
- Но Денис-то зачем?
Я все еще не могу поверить, не могу осознать то, о чем твердит мне Илья таким спокойным голосом. Мой муж – не генеральный директор перспективной компании. Мой муж… я до сих пор не понимаю, кто он.
- Он лучше всех сможет тебя защитить, Саша. Да и весело будет понаблюдать за вами, - муж скинул одежду, и направился к душевой. – И, кстати, я и правда не собираюсь его шантажировать, расслабься. Твой Денис работает на меня.
На зоне я многое видел: если человека ломать бесконечно долго, то он сломается. Если твердить, что он мразь – он станет мразью.
В моем случае, если убеждать, что я – малолетка, то рано или поздно захочется опустить руки, и сдаться. Так ведь малолетки поступают. Опускают голову, и покоряются.