Это была моя тайна – прогулки по незнакомому городу. Никому, даже матери, с которой привыкла делиться многим, я о них не рассказывала.
Однажды, когда мне было уже лет семь, я зашла в комнату, в которой папа слушал радио. «Бесаме… Бесаме мучо», – полилось вдруг из приемника. До того дня я ни разу не слышала эту известную песню, но она звучала будто из моих снов. То же музыкальное настроение, те же пронзительные слова на языке из моих снов. Замерев в дверях, я жадно слушала, не замечая, что по моим щекам катятся слезы. Я была одновременно и счастлива, и несчастна. Счастлива, потому что узнала, что этот прекрасный язык существует на самом деле. И в то же время расстроилась, поняв, что он знаком кому‑то еще. Ведь в моих снах – моем счастливом мире – он был моей собственностью, секретом, который вдруг стал публичным.
«Это испанский язык», – ответил тогда на мой вопрос отец. И принялся рассказывать про страну, которая, как оказалось, существовала не только в моих снах.
Мое желание выучить испанский язык родители исполнили с удовольствием: довольно быстро нашли мне специальные языковые курсы для детей. Так, с детства, я занялась языками, которые давались мне легко: вначале в совершенстве изучила испанский, потом – английский с немецким.
Поток воспоминаний прервал звонок в дверь. На пороге стояли Арина и незнакомый мне молодой человек.
– Это Савелий, – представила своего спутника подруга, пропустив слова приветствия и сделав вид, что не заметила мой недоуменный взгляд. Какой еще Савелий? Ее нового бойфренда, насколько мне помнилось, звали Потапом.
– Савелий – экстрасенс, – пояснила Арина, не дожидаясь моих вопросов.
Молодой человек доброжелательно улыбнулся и слегка поклонился.
Я с любопытством окинула взглядом неожиданного гостя. Почему‑то мне думалось, что экстрасенс должен выглядеть по‑другому. Немного загадочно или, наоборот, производить представление «человека с чудинкой», может быть, носить бороду и длинные волосы, завязанные в хвост, иметь демонический взгляд («ага, еще раздвоенный язык и рога», – съехидничала бы Арина, если бы прочитала мои мысли). Одним словом, не выглядеть так обыкновенно. На вид молодому человеку было лет тридцать, одет он был в обычную черную футболку, темно‑синие джинсы классического кроя и летние «дырчатые» туфли светло‑серого цвета. Чуть выше среднего роста, нормального сложения. Отросшие темно‑русые волосы растрепал ветер, но такой легкий беспорядок на голове удивительно шел ему. Черты лица были приятными, мягкими (хотя я предпочитала более резкие линии), умные светло‑карие глаза, гладко выбритый округлый подбородок. Обычный парень из обыденной жизни. Мне даже на какое‑то мгновение подумалось, что Арина пошутила, представив его как экстрасенса.