— А ты не хочешь поработать на благо города? Перед судом я неделю провела в больнице. — Я передернула плечами, хоть и снилась мне Лаура каждую ночь, а все же поначалу было жутко. — Там не хватает зелий. Денег они тебе не заплатят, ракшасу ясно. А вот принять помощь и в беседе с нужными людьми обронить, ах, молодой фон Тарн, так помогает, так помогает. Душу в свои творения вкладывает.
— Это каторга, — задумчиво потер подбородок Верен.
— Каторга, из тебя выдавят все соки, да и лаборатория там — слезы одни, — кивнула Кариса. — Только Рысь права. Этого не забудут. Ни пациенты, ни целители. Раньше так и было, студенты практиковались в доме Исцеления, это было обязательно. Но послабления, спущенные из Совета Города, свели славную традицию на нет. Приготовь свои коронные реактивы и сходи. Они проверят, осмотрят, обнюхают и позовут.
Фон Тарн повеселел. Я не вдавалась в подробности, но вроде как его род не только обнищал, но еще и подвергся череде странных смертей. Все, как одна, по случайности. Но шесть человек за календарный год — перебор. Вот и были вынуждены гордецы фон Тарны отдать младшего сына в Академию, на якобы выгодных условиях.
— Мы принесли благие вести. — Охотник усмехался разбитыми губами, а у Вьюги на лбу красовалась превосходная ссадина. — У нас сейчас по расписанию изысканная литература.
— Изысканная? — переспросила Кариса.
— Или утонченная, один хрен я не разобрал, в башке звенело, — отозвался Вьюга.
— Изящная литература это — мы будем учиться складывать сонеты, — закатила глаза Кариса. — Нас разобьют на пары, и мы друг другу посвятим стихи. Ракшас, мне уже страшно.
— Да ну, здорово будет, — повеселел Лий. — Я с удовольствием послушаю, что Вьюга накатает.
— Вот ты с ним в пару и встанешь.
— Предлагаешь воспеть ширину его плеч и крепость, гм, рук в балладе? Нет, про нас разное говорят, но конкретно это — сказки, — отбоярился Лий.
Изящную литературу, как я поняла, посещали все факультеты. Поэтому Верен был спрятан за спину Вьюги, и мы всей разношерстной компанией поспешили навстречу культурному просвещению. Господи, только бы не заставляли ничего учить наизусть…
11. Глава 10
Лимонная рубашка, фиолетовый жакет и галстук в тон. Отглаженные брюки, да так, что о стрелки на них можно порезаться. Клетчатые туфли и плоская шляпа — профессор, носивший прозвище «Литературик» выглядел потрясающе. Он умел носить свой костюм, не смущался цветом и не бравировал — жил, как хотел. Каштановые волосы были заплетены в косицу. Спасибо, что без украшений. На левой руке простой кожаный шнурок с бусинами и парой перышек.