Взглядом впиваюсь в его высокую фигуру, светлые волосы,
простые синие джинсы и шелковую белую сорочку. Он идет и оглядывается, что-то
говорит.
За ним появляется высокий мужчина, похожий на него, такой же
блондин, с такой же улыбкой, отец. Наверное, он о чем-то пошутил, Сергей
смеется.
За ними выходит женщина, мама. Под руку с...
Это Настя.
Черное элегантное платье, пальцы сжимают клатч. Волосы в
высокой прическе, и выпущено несколько кудряшек.
Взгляд цепкий, она смотрит в спину Сергея, кисло улыбается,
тянет руку и хлопает его между лопаток.
Он оборачивается, замедляет шаг, они идут рядом,
останавливаются возле машины. Сергей открывает двери, женщины садятся в салон,
а они с отцом вперед.
И он срывается с места.
Все.
- Девушки, семнадцать минут, - недовольно напоминает
водитель, его голос, как стекловата царапает, трогаю ресницы, они мокрые, я,
кажется, шмыгаю носом.
- Поехали, - командует Оля.
Отворачиваюсь от нее, стыдно своей слабости, у меня просто
нестабильный эмоциональный фон, знаю, дело в этом, ладонью накрываю живот и
шепотом обещаю малышу:
- Вот, посмотрели, он доволен жизнью, о нас и не вспоминает.
Но ничего, мы с тобой тоже будем счастливы.
Обязательно.
Очередная очная ставка – и очередной цирк. Никогда его не
любил.
Вот и сегодня я увидел глупое зрелище: Лиля, одетая скромнее
послушницы лила слезы, упиваясь сначала всеобщей жалостью, которой даже
следователи грешат – красивая, поруганная девочка. А затем она наслаждалась и
всеобщим раздражением на ее слезоразлив.
Я и насильник, и подонок, сломавший ей жизнь. И даже
здоровье успел испортить – липовые справки Лили наглядно об этом твердят. Как и
заключение о тяжкой моральной травме, нанесенной мною.
И свидетели нарисовались, разумеется:
- Да, в комнате они были одни. Я слышала стоны, но не вошла,
думала, что Лилю тошнит. Перепила она, - частит какая-то рыжая девка, на лису
похожая. – Я и сама была выпившая. А Лиле он нравился, - кивает она на меня, и
на лице то ли неприязнь, то ли страх, - вот я и решила не вмешиваться. Ну а
потом этот… этот Лилю утащил. Если бы я знала, что он с ней сделал! Да я бы
сразу полицию вызвала!
И так несколько часов: слезы, сопли Лили, ложь ее подруг, на
меня направленная, да еще и эта чертова простынь, на которой мой биоматериал.
Откуда, спрашивается? Или простынь – тоже липа, ведь моим адвокатам запрещают
заказать свои лабораторные исследования.