Сажусь и хлопаю дверью.
- Поехали, - тут же командует он водителю. - Интересный
выбор жилья, Ева, - а это уже мне.
Сергей берет второй бокал, с негромким хлопком откупоривает
бутылку и льет шипучую жидкость, пена выпрыгивает из бокала на его брюки, он
улыбается еще шире.
- У меня тост.
- У тебя не все дома, - мрачно смотрю на предложенный бокал
и в груди колет, его возвращение в институт - лишь начало, он до конца года
будет надо мной издеваться, пока я не сломаюсь. - На празднике так скучно, что
ты жену бросил, ко мне приехал?
Он вскидывает брови. И усмехается.
- Ты где-то у меня кольцо видишь, Ева?
Бросаю невольный взгляд на его руки, те самые руки, что
обнимали меня, сжимали, удовольствие дарили и любовь, самые лучшие руки на
свете, и на безымянном пальце нет кольца.
От неожиданности беру шампанское, которое он мне упорно толкал
и вскидываю голову.
- Сегодня важный день, - Сергей наполняет свой бокал. С
тихим звоном наши стаканы сталкиваются. Сергей наклоняется ближе ко мне. И
выдыхает. - Яра отпустили. Ты тогда сбежала. Как сучка. А сейчас никуда не
денешься, все, Ева. Едем встречать.
Я уже свободен, об этом сообщил и адвокат, и отец, но снова
этот чертов конвой. Пока бумаги не подписаны, пока мои вещи мне не выданы, я
считаюсь подследственным, и это дико бесит.
Интересно, как скоро я отвыкну от тюремного уклада?!
- Сукин сын! – Настя вскакивает при моем появлении, и
бросается ко входу, плюнув на охранника за моей спиной.
- Ее в списке нет, уведите меня обратно в камеру.
- Сами разбирайтесь, - недовольно бросает конвоир, и
закрывает за собой дверь.
А я остаюсь. Наедине с этой ведьмой, с которой спал, и на
которой чуть не женился.
- Дерьмово выглядишь, Яр, - Настя кривит губы, будто я и сам
не знаю, что выгляжу отстойно: еще бледнее стал, похудел, и одет отнюдь не в
Бриони. – Как тебе удалось это провернуть?
- Что именно, дорогая моя… вернее, уже не моя, слава Богу! О
чем ты?
- О том, что тебя освобождают. Сегодня, - взвизгивает она, и
ладонью по губам проводит нервно, размазывая матовую помаду по щеке. –
Признавайся!
И такое возмущение в голосе Насти: несчастная, обиженная
девочка с обманутыми надеждами. А мне смешно от этой ее идиотской искренности.
- Ты приперлась сюда, чтобы узнать, какого хера меня
отпускают? И как удалось это провернуть, так, Настя? Ну Лиле ведь удалось меня
сюда затащить, хотя оба мы знаем, что к дуре этой я даже не прикасался. А
невиновный не должен сидеть в тюрьме, - подмигиваю ей, и взгляд на живот
опускаю: - Шла бы ты домой. И… прими мои поздравления.