— Кто?! - Взревел Люмьен, отшвыривая своего насмерть перепуганного лизоблюда. - Какая шавка позволила себе разевать пасть?!
Нда… у Люмьена, известного любителя охоты с собаками, в силу узкой сферы интересов видимо был крайне скудный запас обидных ругательств.
Ангелика демонстративно посмотрела направо, посмотрела и налево обозревая притихших в ужасе гостей торжества, а затем развела руками изображая искреннее недоумение.
— Поскольку, кроме нас с вами здесь больше никто не изволит вести бесед, полагаю, что единственная “шавка, разевающая пасть” - это вы, милорд.
Пожалуй, Люмьену даже такого оскорбления не требовалось, чтобы схватиться за оружие - оскалившись и от гнева покраснев до кончиков оттопыренных ушей, он направил острие своей шпаги в голову обидчика, прорычав:
— Я сейчас твой лживый рот от уха до уха распорю, сучий сын! Так что даже Вунзелотские лекари уже не сошьют обратно!
— Господа! - Истерично заголосил какой-то гость, смело шагнув меж ними. - Милорды! Как же можно?! Ведь светлый праздник! Вы будете до седьмого колена прокляты, если в этот день окропите кровью свои белые одежды!
— Ничего... уж я не запачкаюсь! - Кровожадно выкрикнул Люмьен. - А этот щенок пришел в черном, значит Вальдос на него даже и не взглянет. - Шагнув вперед мужчина зло улыбнулся и вдруг прищурился. - А чего рожу-то прикрыл, ублюдок? Боишься что узнаю и найду, паскуду? Так ты не бойся! Мы ж сейчас все и порешим, а после тебя уже незачем будет искать.
Вокруг заохали и заахали, где-то даже визгливо заплакала женщина. Многие отступили еще на шаг, оставляя открытым пространство между мужчинами, но помимо того к месту скандала начали ощутимо прибывать любопытные.
— Ох, прошу понять, - шумно вздохнул смельчак в шляпе и трагично всплеснул руками, - у меня очень тонкий нюх, а здесь так смердит псарней, что аж глаза щиплет!
На это Люмьен даже ответить ничего не смог. Только зарычал, не хуже одного из своих псов и бросился на обидчика, занеся шпагу для рубящего удара.
Толпа, опасаясь за свою жизнь, с визгами и криками расступилась еще, освобождая пространство для дуэлянтов, а лезвие тем временем дважды со свистом рассекло воздух справа и слева от рук мужчины в шляпе, не задев ни его плеч, ни большого пушистого пера.
Ангелика возложила руку на рукоять своей шпаги, но оружие не достала. Только отступила в сторону, давая запыхавшемуся виконту отдышаться.