– Мы можем поговорить?
– Мхм. Говори, только коротко, я спать хочу, – сложив руки на груди, опираюсь спиной на косяк. – Ну? Я весь во внимании.
– Миш…
Широко распахнутые зеленые глаза девчонки растерянно бегают по периметру гостиной. Пальцы нервно теребят краешки карманов длинного платья.
– Это Матвей, – наклоном головы показывает на спящего ребенка. – Твой сын.
– Ага, – ухмыляюсь. Нашла дурака поверить в эту чушь. – Насколько я помню, я оплатил тебе процедуру прерывания беременности и дал приличную сумму на реабилитацию и счастливую жизнь без меня. Разве нет?
– Матвей – твой сын, – Инна повторяет и обхватывает себя руками, будто замерзла. – Я помню, ты отказался от него… Я не хотела тебе говорить о нем и вообще как–то появляться в твоей жизни… Но… я так больше не могу… Мне он не нужен... А ты… Ты все–таки его отец…
– Э–эй, Инночка, что за бурду ты несешь? Ты вообще себя слышишь? Какой нафиг отец? – ухмылка сползает с моего лица. У меня раскалывается башка, давит сушняк, и я не совсем улавливаю, о чем говорит эта женщина. Но то, что я слышу и почти понимаю, мне ой как не нравится!
Приближаюсь к ней, имея одну цель – встряхнуть как следует и выпроводить за дверь вместе с ее отпрыском, что сопит на моем диване, по–хозяйски раскинув руки в стороны.
– Миша, я жить хочу… – лепечет, отступая. Глаза как у загнанного в ловушку зверька смотрят на меня снизу вверх, – нормальной человеческой жизнью…
– А от меня тебе что надо? – рычу на пониженных тонах. – Денег на твою человеческую жизнь? Алименты? Я тебе что – благотворительный фонд?
Я ору шепотом, но я в бешенстве и едва сдерживаюсь, чтобы не схватить эту белобрысую за тонкую шею и не свернуть ее. Я еще не протрезвел. Я в аффекте и меня оправдают.
– Ничего себе сюрпризец. Или это розыгрыш? Заигралась ты, дорогая, – нависаю над ней, плююсь злостью. – Сколько мужиков ты уже осчастливила сией чудесной новостью? Много денег насобирала на "человеческую жизнь"? Со мной это не пройдет. Забирай этого, – киваю в сторону дивана, – и шуруй отсюда, пока я охрану не вызвал.
– Х–хорошо… – Губы едва шевелятся. В зеленых глазах Инны помимо страха и отчаяния вижу свое разъяренное отражение. – Я сейчас уйду. Можно мне… воды?
Несколько секунд сверлю ее уничтожающим взглядом, а потом разворачиваюсь на пятках, топаю на кухню. Беру стакан, наливаю воду из–под крана, выпиваю. Уф, какой же это кайф, чувствовать, как по стенкам пересохшего горла стекает прохладная живительная влага!