Едва я хочу отойти от ребенка, чтобы идти на свое рабочее место и обзванивать агентства по найму, как Матвей начинает хныкать и вот–вот опять заголосит.
– Слушай, стрекоза, забери его с собой, а? – уставшим голосом вдруг просит директор. – Я не спал две ночи. Если он еще будет орать, я не выдержу.
Оказывается, разговаривать нормально этот человек умеет.
– Что я с ним буду делать, Михаил Иванович? – я растерялась. – Я не умею с чужими детьми общаться.
– Я тоже. Но с тобой он хотя бы молчит. Забери, а? Я тебе премию выпишу.
Премия конечно хорошо, но не такой ценой.
– Пойдешь со мной? – с сомнением спрашиваю Матюшу. Чем мне его занять, если его даже отец развлечь не может?
И малыш, что удивительно, вдруг тянет ко мне руки. Поднимаю его за подмышки. Устраиваю попой на локте левой, правой держу за спинку. Страшно. Никогда не держала на руках медвежьих детей.
– Ого, какой ты легкий, Матюшка, как перышко! Тебя не кормят, что ли, совсем?
Мальчик стеснительно отворачивается мне за спину. Маленькая ручка держит меня за шею.
– Вы его кормили? – хмурясь, спрашиваю папашу.
– Я варил ему овсяную кашу, он съел пару ложек.
– И все? Он же голодный! Его сквозняком сдует!
– Я три дня выплясывал перед ним с бубнами! – с надрывом. – Курицу варил, яйца, картошку. Доставку из ресторана заказывал. Каши кое–как в него впихивал. По чуть–чуть совсем ест.
И что? Я должна пожалеть Медведя? Бедный, несчастный, с родным ребенком не справился? Это Матвейке с папаней не повезло.
– Слушай, – Медведь вытаскивает из внутреннего кармана пиджака портмоне, достает из отсека несколько тысячных купюр, кладет их перед собой на стол, двигая ко мне, – сходи в кафе, покорми его. Сдачу себе оставь.
– Что мне делать вперед – няню заказывать или ребенка кормить?
– А–а–а, что ты пристала, стрекоза? – Медведь рычит с отчаянием. – Видишь, я уже не соображаю ничего. Делай что хочешь!
Удивительно как ребенок с таким папашей до этого возраста дорос. И где его мать? Почему не занимается сыном? Как можно оставить такого чудесного мальчика на монстра–недоотца? Еще и "стрекоза" опять, вот зачем?
– Меня вообще–то Настей зовут.
"Да пофиг" – красноречиво говорит выражение лица Медведя и меня это неимоверно бесит! Если бы не ребенок…
Одариваю хама презрительным взглядом.
– Пойдем со мной, Матвейка, будем вместе выкручиваться.