Можно бы и сбросить звонок, но ведь не отстанет. Будет звонить, писать, ума хватит – приедет. Дернул же черт сказать, где я работаю... А может, ей Матвея подкинуть? Ну нафиг, только не ее.
– Слушаю.
– Медвежонок, – мурлыкает в трубку, – ты совсем забыл о своей девочке… Я соскучилась…
Морщусь. Голос приторно–сладкий. Раздражает. Кручу плечами, разминая затекшие мышцы.
– Некогда. Занят, – бурчу. – Я позвоню как освобожусь, – скидываю звонок.
Знаю, будет истерика, тонна сообщений от ласковых и пошленьких до орущих и угрожающих. Плевать. Крайние три дня поставили мою устоявшуюся холостяцкую жизнь с ног на голову. Все бабы вызывают стойкое отторжение. И главная причина – КАЖДАЯ может захотеть ребенка, родить по собственному желанию, а потом вот так скинуть на папашу. А мне НЕ НАДО!
Недолго думая, заношу Милену в черный список. Вот теперь никаких истерик и прочего. Даже полегчало немного.
Кстати, почему до сих пор тихо? Где Матвей? Слабая надежда зародилась в душе, что он мне приснился. Встаю с кресла и на всякий случай иду в приемную. Если там приставучая Диана, то Матвей точно мне приснился.
Распахиваю дверь. Черт!
Ребенок спит на диване, укрытый пиджаком стрекозы. Она сама сидит рядом с ним, копается в телефоне. Сама–то как подросток, на вид не на много старше Матвея, только что разговаривать умеет и мелкого заткнула.
Вздрагивает.
– Тише! – шикает на меня, показывая на ребенка.
Закатываю глаза. Кто взял эту замухрышку на должность МОЕГО секретаря? Где метр семьдесят, 90–60–90, кукольное личико, ноги от ушей? Должна же быть у директора визитная карточка в приемной или нет? Тетка сдает и не смотрит кого берет или мстит мне за что-то?
Матвей зашевелился, начал кукситься, открыл глазенки.
– Эй, приве–ет, – заворковала с ним улыбчивая стрекоза. – Выспался?
Малой засучил ножками. Сморщился. Вот–вот заревет.
– Что такое, – квохчет девчонка, – болит что–то?
Ха, болит. Уж я-то знаю причину.
– Он в туалет хочет, – подсказываю стрекозе.
– Да? – девчонка растерялась. Продолжает сидеть, смущённый взгляд переводит то на меня, то на Матвея. – А… а в–вы не могли бы… сами…
– Туалет прямо по коридору.
Сидит. Щеки красные, глаза большие. Забавно.
Пацан терпит из последних сил.
– Это не сложно. У мальчиков все устроено так же, как у взрослых мужиков, – намекаю секретарше, – только поменьше размерами.